Алексей белоконев космонавт. Гагарин не был первым? Чтоб ни одна собака

Андрей Януарьевич Вышинский (польск. Andrzej Wyszyński ; 10 декабря 1883 года , Одесса - 22 ноября 1954 года , Нью-Йорк) - советский государственный и партийный деятель. Дипломат, юрист, один из организаторов сталинских репрессий .

Биография

Отец, выходец из старинного польского шляхетского рода Януарий Феликсович Вышинский, был провизором ; мать - учительницей музыки. Вскоре после рождения сына семья переехала в Баку , где Андрей окончил первую мужскую классическую гимназию (1900).

В 1906-1907 годах Вышинского дважды арестовывали, однако вскоре освобождали за недостаточностью улик. В начале 1908 года был осуждён Тифлисской судебной палатой за «произнесение публично противоправительственной речи».

Отбыл год лишения свободы в Баиловской тюрьме, где близко познакомился со Сталиным ; существуют утверждения, что некоторое время они сидели в одной камере .

По окончании учёбы в университете (1913) преподавал в Баку в частной гимназии русскую литературу, географию и латынь, занимался адвокатской практикой. В 1915-1917 годах помощник присяжного поверенного по Московскому округу П. Н. Малянтовича .

В 1920 году Вышинский вышел из меньшевистской партии и вступил в РКП(б).

В 1920-1921 годах преподаватель Московского университета и декан экономического факультета Института народного хозяйства имени Плеханова.

В 1923-1925 гг. - прокурор уголовно-следственной коллегии Верховного суда СССР. Выступал в качестве государственного обвинителя на многих процессах: Дело «Гукон» (1923); Дело ленинградских судебных работников (1924); Дело Консервтреста (1924).

Выступал как государственный обвинитель на политических процессах. Был представителем специального присутствия Верховного суда по Шахтинскому делу (1928), по делу Промпартии (1930). 6 июля 1928 года 49 специалистов Донбасса были приговорены к различным мерам наказания Верховным судом СССР под председательством Вышинского.

Распространённая легенда, согласно которой Вышинский утверждал, что признание обвиняемого является лучшим доказательством, - действительности не соответствует. В своей главной работе он декларировал обратный принцип:

С другой стороны, было бы ошибочным придавать обвиняемому или подсудимому, вернее, их объяснениям, большее значение, чем они заслуживают этого как ординарные участники процесса. В достаточно уже отдаленные времена, в эпоху господства в процессе теории так называемых законных (формальных) доказательств, переоценка значения признаний подсудимого или обвиняемого доходила до такой степени, что признание обвиняемым себя виновным считалось за непреложную, не подлежащую сомнению истину, хотя бы это признание было вырвано у него пыткой, являвшейся в те времена чуть ли не единственным процессуальным доказательством, во всяком случае, считавшейся наиболее серьёзным доказательством, «царицей доказательств» (regina probationum). К этому в корне ошибочному принципу средневекового процессуального права либеральные профессора буржуазного права ввели существенное ограничение: «царицей доказательств» собственное признание обвиняемого становится в том случае, когда оно получено правильно, добровольно и является вполне согласным с другими установленными по делу обстоятельствами. Но если другие обстоятельства, установленные по делу, доказывают виновность привлечённого к ответственности лица, то сознание этого лица теряет значение доказательства и в этом отношении становится излишним. Его значение в таком случае может свестись лишь к тому, чтобы явиться основанием для оценки тех или других нравственных качеств подсудимого, для понижения или усиления наказания, определяемого судом.

Поэтому обвиняемый в уголовном процессе не должен рассматриваться как единственный и caмый достоверный источник этой истины. Нельзя поэтому признать правильными такую организацию и такое направление следствия, которые основную задачу видят в том, чтобы получить обязательно «признательные» объяснения обвиняемого. Такая организация следствия, при которой показания обвиняемого оказываются главными и - ещё хуже - единственными устоями всего следствия, способна поставить под удар всё дело в случае изменения обвиняемым своих показаний или отказа от них. Несомненно, следствие может только выиграть, если ему удастся свести объяснения обвиняемого на уровень обычного, рядового доказательства, устранение которого из дела неспособно оказать сколько-нибудь решающего влияния на положение и устойчивость основных установленных следствием фактов и обстоятельств. Это положение, как нам кажется, является одним из важнейших методологических правил, строгое применение которого чрезвычайно облегчает задачи следствия, ускоряет развитие следственных действий и гарантирует следствию значительно больший успех, чем это может быть при отказе от руководства этим правилом.

Однако будучи официальным обвинителем на сталинских политических процессах 1930-х годов , Вышинский считал принцип «сведения объяснений обвиняемого на уровень обычного, рядового доказательства» неприменимым к обвиняемым в участии в заговорах и участии в контрреволюционных организациях по следующим причинам:

Однако не следует это правило понимать абстрактно, отвлекаясь от конкретных особенностей того или другого уголовного дела, особенно же такого, в котором участвует несколько обвиняемых, связанных к тому же друг с другом в качестве сообщников. В таких делах вопрос об отношении к объяснениям обвиняемых, в частности к таким их объяснениям, которыми они изобличают своих сообщников, соучастников общего преступления, должен решаться с учётом всего своеобразия таких дел - дел о заговорах, о преступных сообществах, в частности, дел об антисоветских, контрреволюционных организациях и группах. В таких процессах также обязательна возможно более тщательная поверка всех обстоятельств дела, - проверка, контролирующая самые объяснения обвиняемых. Но объяснения обвиняемых в такого рода делах неизбежно приобретают характер и значение основных доказательств, важнейших, решающих доказательств. Это объясняется самими особенностями этих обстоятельств, особенностями их юридической природы. Какие требования в делах о заговорах следует предъявить к доказательствам вообще, к объяснениям обвиняемых как доказательству в частности? В процессе по делу антисоветского троцкистского центра обвинитель говорил: «Нельзя требовать, чтобы в делах о заговоре, о государственном перевороте мы подходили с точки зрения того - дайте нам протоколы, постановления, дайте членские книжки, дайте номера ваших членских билетов; нельзя требовать, чтобы заговорщики совершали заговор по удостоверению их преступной деятельности в нотариальном порядке. Ни один здравомыслящий человек не может так ставить вопрос в делах о государственном заговоре. Да, у нас на этот счет имеется ряд документов. Но если бы их и не было, мы все равно считали бы себя вправе предъявлять обвинение на основе показаний и объяснений обвиняемых и свидетелей и, если хотите, косвенных улик…». И дальше: «Мы имеем в виду далее показания обвиняемых, которые и сами по себе представляют громаднейшее доказательственное значение. В процессе, когда одним из доказательств являлись показания самих обвиняемых, мы не ограничивались тем, что суд выслушивал только объяснения обвиняемых; всеми возможными и доступными нам средствами мы проверяли эта объяснения. Я должен сказать, что это мы здесь делали со всей объективной добросовестностью и со всей возможной тщательностью». Таким образом, в делах о заговорах и других подобных делах вопрос об отношении к показаниям обвиняемого должен быть поставлен с особой осторожностью как в смысле их признания в качестве доказательства, так и в смысле отрицания за ними этого качества. При всей осторожности постановки этого вопроса нельзя не признать в такого рода делах самостоятельного значения этого вида доказательств.

А. Я. Вышинский… 4 февраля 1936 года направил личное письмо председателю Совнаркома В. М. Молотову, в котором обращал внимание на неправомерность и нецелесообразность действий Особого совещания, год спустя, выступая на Февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б), он резко критиковал действия органов НКВД, возглавлявшегося Г. Ягодой, по расследованию политических дел. Вышинский отмечал незаконные методы принуждения к признанию обвиняемых и невозможность вынесения материалов такого следствия в суды. Основным недостатком в работе следственных органов НКВД и органов прокуратуры Вышинский считал "тенденции построить следствие на собственном признании обвиняемого. Наши следователи очень мало заботятся об объективных доказательствах, о вещественных доказательствах, не говоря уже об экспертизе. Между тем центр тяжести расследования должен лежать именно в этих объективных доказательствах. Ведь только при этом условии можно рассчитывать на успешность судебного процесса, на то, что следствие установило истину.

Правда, ни письмо А. Я. Вышинского В. М. Молотову, ни его выступление на Пленуме, судя по репликам из зала, поддержанное членами Пленума ЦК, не имели практического результата.

1936-1938 годы

Выступал как государственный обвинитель на всех трёх Московских процессах -1938 годов .

Некоторые исследователи считают, что по всей видимости, А. Я. Вышинский, всегда поддерживающий политические решения руководства СССР, в том числе репрессии 1930-х годов (Февральско-мартовский пленум ЦК ВКП (б) 1937 г. идеологически обосновал развёртывание репрессий во всём обществе), выступил с критикой действий Г. Ягоды в связи со скорым исключением того из ВКП(б) и арестом в апреле 1937 года.

На политических процессах 1930-годов обвинительные речи Вышинского отличались особой грубостью, были наполнены резкими высказываниями, оскорбляющими честь и достоинство подсудимых - в частности, по делу троцкистско-зиновьевского террористического центра, делу антисоветского троцкистского центра, делу антисоветского «право-троцкистского блока». Почти все обвиняемые по этим делам впоследствии были посмертно реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления (Сокольников Г. Я. , Пятаков Г. Л. , Радек К. Б. , Рыков А. И. , Зиновьев Г. Е. , Бухарин Н. И. и др.). Было установлено, что следствие по данным делам опиралось на сфальсифицированные доказательства - самооговоры обвиняемых, получаемые под психологическим и физическим воздействием (пытками).

Вся наша страна, от малого до старого, ждёт и требует одного: изменников и шпионов, продавших врагу нашу Родину, расстрелять как поганых псов!…Пройдёт время. Могилы ненавистных изменников зарастут бурьяном и чертополохом, покрытые вечным презрением честных советских людей, всего советского народа. А над нами, над нашей счастливой страной, по-прежнему ясно и радостно будет сверкать своими светлыми лучами наше солнце. Мы, наш народ, будем по-прежнему шагать по очищенной от последней нечисти и мерзости прошлого дороге, во главе с нашим любимым вождём и учителем - великим Сталиным - вперёд и вперёд к коммунизму!

С 1940 года

В июне-августе 1940 года - уполномоченный ЦК ВКП(б) по Латвии .

С 6 сентября 1940 по 1946 год - первый заместитель наркома иностранных дел СССР. Во время эвакуации НКИД в Куйбышев возглавлял его работу.

12 июля 1941 года Вышинский присутствовал при первом акте, ведущем к созданию антигитлеровской коалиции, - подписании соглашения СССР с Великобританией о совместных действиях в войне против Германии. Принимал участие в конференции министров иностранных дел СССР, США и Великобритании, проходившей в октябре 1943 года в Москве. По предложению советского правительства, конференция рассмотрела вопросы сокращения сроков войны против гитлеровской Германии и ее союзников в Европе, открытия второго фронта, обращения с Германией и другими вражескими странами в Европе, создания международной организации для обеспечения всеобщей безопасности и др. В частности, было решено создать Европейскую консультативную комиссию и Консультативный совет по вопросам Италии.

В 1944-1945 годах принимал активное участие в переговорах с Румынией, а затем с Болгарией. В феврале 1945 года в качестве члена советской делегации на Ялтинской конференции руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании, участвовал в работе одной из ее комиссий. В апреле того же года присутствовал при подписании договоров о дружбе и взаимопомощи с Польшей, Югославией и другими государствами.

Вышинский привез в Берлин текст Акта о безоговорочной капитуляции Германии, ознаменовавший победу в Великой Отечественной войне 9 мая 1945 года (оказывал маршалу Г. К. Жукову правовую поддержку).

Участник Потсдамской конференции в составе советской делегации. В январе 1946 года возглавлял делегацию СССР на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН. Летом и осенью 1946 года выступал на пленарных заседаниях Парижской мирной конференции, в комиссии по политическим и территориальным вопросам для Румынии, аналогичных комиссиях для Венгрии и Италии, в Комиссии по экономическим вопросам для Италии, о компетенции губернатора в Триесте, в Комиссии по экономическим вопросам для Балкан и Финляндии, о мирном договоре с Болгарией.

С марта 1946 года заместитель министра по общим вопросам . В -1953 годах , в разгар начального этапа холодной войны и во время войны в Корее - министр иностранных дел СССР.

В 1949 году в своих выступлениях и статьях обличал «рьяного поджигателя войны», «грубого фальсификатора», «гнусного клеветника» в лице того или иного представителя «международного империализма».

Скоропостижно скончался от сердечного приступа в Нью-Йорке , был кремирован , прах помещён в урне в Кремлёвской стене на Красной площади в Москве .

Андрей Януарьевич отдавал все свои силы, большие знания и талант делу укрепления Советского государства, неутомимо отстаивал интересы Советского Союза на международной арене, с большевистской страстностью борясь за дело коммунизма, за укрепление международного мира и всеобщую безопасность. Он был награждён шестью орденами Ленина, орденом Трудового Красного Знамени. От нас ушёл один из виднейших деятелей Советского государства, талантливый советский дипломат и крупный учёный. Он был верным сыном Коммунистической партии, самоотверженным в работе, исключительно скромным и требовательным к себе.

Пособник сталинских репрессий

Оказывается, в тот грознопамятный год в своем докладе, ставшем в специальных кругах знаменитым, Андрей Януарьевич (так и хочется обмолвиться Ягуарьевич) Вышинский в духе гибчайшей диалектики (которой мы не разрешаем ни государственным подданным, ни теперь электронным машинам, ибо для них да есть да, а нет есть нет), напомнил, что для человечества никогда не возможно установить абсолютную истину, а лишь относительную…. Отсюда-самый деловой вывод: что напрасной тратой времени были бы поиски абсолютных улик (улики относительны), несомненных свидетелей (они могут и разноречить).

Семья

Был женат (с 1903 г.) на Капитолине Исидоровне Михайловой (1884-1973), в браке родилась дочь Зинаида (1909-1991). Зинаида окончила Московский государственный университет, кандидат юридических наук.

Награды

• Награждён шестью орденами Ленина (1937, 1943, 1945, 1947, 1954), орденом Трудового Красного Знамени (1933), медалями «За оборону Москвы» (1944), «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.» (1945).
• Лауреат Сталинской премии первой степени 1947 года (за монографию «Теория судебных доказательств в советском праве»).

Труды

• Очерки по истории коммунизма: Краткий курс лекций. - М.: Главполитпросвет, 1924.
• Революционная законность и задачи советской защиты. - М., 1934 г.
• Некоторые методы вредительско-диверсионной работы троцкистско-фашистских разведчиков. - М.: Партиздат ЦК ВКП(б), 1937. (переиздана см.: Ликвидация «пятой колонны» [Текст] / Л. Заковский, С. Уранов. - М. : Алгоритм : Эксмо , 2009. - с. 219-259)
• Государственное устройство СССР. 3-е изд., испр. и доп. - М.: Юр. изд-во НКЮ Союза ССР, 1938.
• Судебные речи. - М.: Юридическое издательство НКЮ СССР, 1938.
• Конституционные принципы Советского государства: Доклад, прочитанный на общем собрании Отделения экономики и права АН СССР 3 ноября 1939 г. - М.: ОГИЗ, 1940.
• Теория судебных доказательств в советском праве. - М.: Юр. изд-во НКЮ РСФСР, 1941.
• Ленин и Сталин - великие организаторы Советского государства. - М.: ОГИЗ, 1945.
• The Law of the Soviet state / Andrei Y. Vyshinsky, gen. ed.; Transl. from the Russ. by Hugh W. Babb; Introd. by John N. Hazard. - New York: Macmillan, 1948.
• Вопросы международного права и международной политики. - М.: Госюриздат, 1949.
• О некоторых вопросах теории государства и права. 2-е изд. - М. : Госюриздат, 1949.
• Избирательный закон СССР (в вопросах и ответах). 2-е изд. - М. : Госполитиздат, 1950.
• Три визита А. Я. Вышинского в Бухарест (1944-1946 гг.). Документы российских архивов. - М.: РОССПЭН, 1998.

Примечания

Ключевые послы (ныне в должности)
Кисляк Мамедов Яковенко Гринин Орлов

Вышинский Андрей Януарьевич – юрист, дипломат, одна из ключевых фигур репрессий в СССР.

Увы, наш город одаривал мир не только светлыми гениями. Андрей (Анджей) Вышинский родился 10 декабря 1883 года в Одессе в состоятельной знатной семье. Отец – выходец из старинного польского шляхетского рода, связан прямыми родственными узами с кардиналом Стефаном Вышинским. Был преуспевающим провизором. Мать была пианисткой, учительницей музыки. В доме Вышинских нередко устраивались литературно-музыкальные вечера. Вышинский с детства владел двумя языками – русским и польским. Немного поздней так же свободно он станет говорить и на французском, усвоенным в первоклассной царской гимназии.

В 1888 году, когда Андрею Вышинскому исполнилось пять лет, семья переехала на новое место жительства в Баку, где отец открыл собственную аптеку и стал работать в Кавказском товариществе торговли аптекарскими товарами. Здесь Вышинский окончил первую мужскую классическую гимназию. На гимназическом балу он познакомился со своей будущей женой, Капитолиной Исидоровной Михайловой, с которой впоследствии прожил всю жизнь. По окончании гимназии поступил на юридический факультет Киевского университета, но за участие в студенческих беспорядках был исключен и вернулся в Баку. В 1903 году вступил там же в меньшевистскую организацию РСДРП. В 1908 году за участие в революционных событиях 1905 года отсидел год в бакинской Баиловской тюрьме. Находясь в ней, познакомился и тесно сошелся с находившимся в той же камере И.В. Джугашвили (Сталиным).

Окончить Киевский университет Вышинский смог лишь к тридцати годам, в 1913 году, затем был оставлен на кафедре для подготовки к профессорскому званию, но отстранен администрацией как политически неблагонадежный. Вновь уехал в Баку, преподавал там русскую литературу и латынь в частной гимназии, занимался адвокатской практикой, в частности, представлял интересы бакинских нефте-про-мышленников.

В 1915 году честолюбивый Вышинский переехал в Москву и вскоре смог устроиться помощником знаменитого адвоката П.Н. Малянтовича. Спустя четверть века, когда Малянтович был приговорен к расстрелу и ожидал своей участи в камере смерти, его обезумевшая от горя жена писала отчаянные письма к “милейшему Андрею Януарьевичу”. Но они так и остались без ответа.

В архивных делах Вышинского отсутствует целый пласт документов, связанных с его молодостью. И это потому, что ему было что прятать.

После Февральской революции 1917 года Вышинский был назначен комиссаром милиции Якиманского района Москвы. На этом посту по должности подписал приказ по району о розыске и аресте скрывавшихся Ленина и Зиновьева.

После Октябрьской революции до 1923 года Вышинский работал в Московской продовольственной управе и Наркомпрод.

Лишь тогда убежденный меньшевик вступил в ряды большевиков. Преподавал в Московском университете, Институте народного хозяйства. В 1923-1925 гг. являлся прокурором Верховного суда, в 1925-1928 гг. – ректором МГУ. В 1931 году – назначен Прокурором РСФСР. В 1935 году – прокурором СССР. Сталину нужно было юридическое обоснование своих беззаконий, и он их нашел в лице Вышинского.

Самое яркое светило советской юридической мысли стал знаменитым прокурором “больших процессов” 30-х годов, главным инквизитором и исполнителем самых кровавых заказов Сталина.

Без его участия не проходил ни один громкий судебный процесс – как скандальные уголовные дела, так и насквозь сфальсифицированные “Шахтинское дело” (1928), “дело «Промпартии»” (1930). Особенно ярко как официальный обвинитель Вышинский показал себя на “больших” сталинских политических процессах 1936, 1937, 1938 годов. Он служил с беспощадной яростью, подводя своих былых товарищей к расстрельной стенке.

Зловещая, страшная фигура, Вышинский был человеком умным, образованным, эрудированным, невероятно работоспособным и абсолютно аморальным.

Страшное кредо Вышинского – “признание обвиняемого – царица доказательств” – позволяло оправдывать произвол, любые методы следствия, упрощенную форму судебного разбирательства, надменную грубость по отношению к подсудимым. Вышинский был не просто исполнителем воли режиссера Сталина, – он был его соавтором. Почти для всех обвиняемых палач Вышинский требовал смертной казни. И при этом был верным мужем и нежно любил свою дочь Зинаиду. За глаза его называли “Андрей Ягуарьевич”.

В 1939 году, получив звание академика, Вышинский становится заместителем председателя правительства СССР, в 1940 году – заместителем наркома иностранных дел. В 1949 году в разгар “холодной войны” стал министром иностранных дел СССР.

В день смерти Сталина он был освобожден от этой должности и выведен из Президиума ЦК. После смерти Сталина он – постоянный представитель СССР при ООН. Это была почетная ссылка, но Вышинский, несмотря на солидный возраст, работал в ООН очень активно. За свои деяния Вышинский был награжден шестью орденами Ленина.

Узнав о начале реабилитации осужденных при Сталине, Вышинский скоропостижно скончался от сердечного приступа 22 ноября 1954 года в США. Похоро-нен на Красной площади у Кремлевской стены.

Наталья Бржестовская, журналист