Системные исследования в политологии: Т. Парсонс, Д

1. Теоретические модели политической системы

2. Структура политической системы

3. Функции политической системы

1. Теоретические модели политической системы . Теория политических систем была создана в 50-е гг., прежде всего, усилиями американских политологов Д.Истона, Г.Алмонда, Р.Даля, К.Дойча и др. В выступлении на ежегодном собрании Американской ассоциации политических наук в 1962 году, ее тогдашний президент Г.Алмонд противопоставил теорию систем - теории разделения властей, отметив, что “парадигма систем” идет на смену “господствовавшей в XVIII-XIX вв. в политических науках парадигме разделения властей”.

Одной из причин возникновения и распространения теории политических систем именно в это время явилась общая неудовлетворенность применявшимися методами политического анализа. Бихевиористские подходы позволяли анализировать политические явления лишь в отдельных, часто довольно незначительных фрагментах. Сформировалась вполне осознанная потребность в обобщающей теории. И она появилась, причем ее создателям в целом удалось избежать как сверхфактологичности "эмпириков", “из-за деревьев не видящих леса”, так и больших потерь информации при абстрактных философских умозаключениях "теоретиков".

В основу концепции были положены, заимствованные из экономики, социологии и кибернетики идеи системного подхода. Исходные постулаты общей теории систем просты. Любой системный объект должен отвечать некоторым непременным правилам системности, а именно: состоять из нескольких взаимосвязанных элементов, иметь относительную обособленность от других объектов, т.е. определенную автономию, и наконец, обладать минимальной внутренней целостностью (это означает, что целое не сводимо к сумме элементов). Политическая сфера имеет эти элементарные качества.

Суть системного анализа (или структурного функционализма) * - это выявление структуры системного объекта и последующее изучение функций выполняемых его элементами. Таким образом, решалась проблема изучения политики как системы. Ставя в центр внимания взаимосвязи между целым (системой) и ее частями, приверженцы системного анализа исследуют также, каким образом конкретные составляющие системы воздействуют друг на друга и на систему в целом.

Образцом для создателей теории послужила концепция "социальной системы" Т.Парсонса , который рассматривал системы человеческого действия любого уровня в терминах функциональных подсистем, специализированных на решении своих специфических проблем.* Так, на уровне социальной системы функцию адаптации обеспечивает экономическая подсистема, функцию интеграции - правовые институты и обычаи, функцию воспроизводства структуры, которая, по Парсонсу, составляет "анатомию" социума, - система верований, мораль и институты социализации (семья, система образования и т.д.), функцию целедостижения - политическая подсистема. Каждая из подсистем общества, обладая свойством открытости, зависит от результатов деятельности остальных. При этом взаимообмен в сложных системах осуществляется не прямо, а с помощью "символических посредников", каковыми на уровне социальной системы являются: деньги, влияние, ценностные приверженности и власть. Власть, прежде всего, "обобщенный посредник" в политической подсистеме, в то время как деньги являются "обобщенным посредником" экономического процесса и т.д.

Так, между политической и экономической системой происходит обмен власти и денег, политических решений и потребления денежных ресурсов (например, инвестиций). Финансовые ресурсы инвестируются, в частности, в политические программы, что уже само по себе является фактором входа. В свою очередь, политическая система обладает входом в экономическую, посредством установления правовых рамок для процесса производства богатств. Главным звеном социальной системы является политическая система, поскольку именно в ней происходит целеполагание (спецификация) и она играет ключевую роль в процессе достижения значимых целей. Кроме того, именно политическая система обладает функцией интеграции членов общества во властные отношения.

Теория политических систем возникла и как альтернатива традиционному институциональному подходу в политической науке и претендовала не только на обобщение огромного эмпирического материала, полученного бихевиористами, но и на преобразование политической науки в более точную дисциплину.

"Понятие "политическая система", пишет К. фон Бейме ”, - появилось для того, чтобы заполнить "теоретический вакуум", который оставляло понятие "государство". Этот термин свободен от правоведческих сопутствующих значений, ассоциируемых с государством, и легче поддается определению в категориях наблюдаемого поведения. «Концептуальная широта термина делает его полезным средством анализа при исследовании неформальных политических структур, тогда как "управление" часто тесно отождествляется с формальными институтами».

В результате категории государства, а также правового и институционального аппарата, используемые в традиционной политологии, были заменены политической системой. «Место власти заняла функция, место учреждения – роль, место института – структура» (Р.Чилкот ). Эти категории были нужны, в частности, для того, чтобы показать, что все политические системы имеют некоторый набор общих характеристик

Считая важнейшим свойством политической системы - способность к сохранению ее качественной определенности при изменении структуры и функций элементов, или, говоря иначе, ее стабильность, Д.Истон выдвигает в качестве первоочередной задачи анализ условий, необходимых для сохранения устойчивости системы и ее выживания (не случайно структурно-функциональный анализ называют «макросоциологией социальной стабильности»). Для чего, по его мнению, следует рассматривать четыре основные категории: "политическую систему", "окружающую социальную среду", "реакцию" и "обратную связь". Так как именно эти категории связаны с «...мобилизацией ресурсов и выработкой решений, направленных на достижение стоящих перед обществом целей».

Единицей исследования политической системы Д.Истон считает взаимодействие. Он пишет: «В более широком контексте исследование политической жизни... может быть описано как совокупность социальных взаимодействий между индивидами и группами. Взаимодействие является основной единицей анализа. То, что, прежде всего, отличает политические взаимодействия от всех других родов социальных взаимодействий - это то, что они ориентированы на авторитарное распределение ценностей в обществе». Отсюда, политическая система трактуется как совокупность взаимодействий, осуществляемых индивидами и группами, в пределах признанных ими ролей, взаимодействий, направленных на авторитарное распределение ценностей в обществе. Власть в данной трактовке политической системы выступает как ее главный атрибут. Стремясь подчеркнуть властный характер политической системы и ее направленность на принятие авторитарных решений, некоторые последователи Д.Истона называют политическую систему даже «машиной по выработке решений».

Однако, такая трактовка политической системы не единственная. Так, с точки зрения Р. Даля можно определить как политическую систему любой устойчивый тип человеческих отношений, который включает в себя в качестве главных компонентов - власть, нормы и правила, авторитет. Таким образом, политические системы могут различаться уровнем политической институализации и политического участия. В качестве политической системы может рассматриваться та внутригрупповая структура, которая осуществляет принятие решений в субсоциетальных группах (т.е. группах ниже уровня общества как целого), таких как семья, церковь, профсоюз или коммерческая организация. В то же время, отмечает Р.Даль, ни одно объединение людей не бывает политическим во всех аспектах. Политическая система, состоящая из полномочных представителей населения данной страны и ее правительства, представляет собой государство. В свою очередь, можно говорить и о международной политической системе с географической организацией и национальными подсистемами. Такое понимание политической системы можно назвать расширительным, однако оно не противостоит истоновскому подходу.

В целом, только в политической науке США насчитывается более двадцати определений политической системы, но они принципиально не отличаются друг от друга, являясь во многом взаимодополняющими.

Будучи "открытой", иерархичной, саморегулирующейся, динамически неравновесной системой поведения, политическая система испытывает на себе влияние окружающей среды. С помощью механизмов саморегуляции она вырабатывает ответные реакции, адаптируясь к внешним условиям. Посредством этих механизмов политическая система регулирует свое поведение, преобразует и изменяет свою внутреннюю структуру (под структурой понимается стандартизация взаимодействий) или изменяет функции структурных элементов. «Самодостаточность (системы) в отношении среды означает стабильность отношений взаимообмена в интересах собственного функционирования и способность контролировать взаимообмен в интересах собственного функционирования. Этот контроль может варьироваться от способности предотвратить или «пресечь» какие-то нарушения, до способности благоприятным для себя образом формировать отношения со средой», - отмечал Т.Парсонс.

Таким образом, постоянный поиск динамической устойчивости есть норма функционирования политической системы. Для того чтобы справиться с возникающими в политической системе стрессовыми ситуациями она должна обладать, по мнению М.Каплана , "способностью к ослаблению напряжений, исходящих из окружающей среды, способностью к реорганизации самой себя и внешнего окружения таким образом, чтобы положить конец возникновению напряжений вообще или, по крайней мере, их появлению в прежних формах", что обеспечивает определенную «независимость» системы от постоянных колебаний внешних условий. Если же она не обладает подобными "способностями поддержания системы" и не предпринимает мер по предотвращению разрушительного влияния окружающей среды, и если напряжения внутри нее настолько велики, что власти не могут осуществлять свои решения в качестве обязательных, то политическая система может быть разрушена.

Таким образом, долговечность любой политической системы зависит от способности изменяться и адаптироваться к окружающей обстановке, т.е. восстанавливать динамическое равновесие. Причем, стабильность той или иной из них на протяжении какого-либо периода времени говорит не об отсутствии изменений, а о наличии системной способности к ненасильственным изменениям в целях и в руководстве. По мнению С.Хантингтона , в условиях возрастания политического участия, для сохранения политической стабильности необходимо увеличение сложности, автономии, приспособляемости и согласованности политических институтов общества.

Помимо “поддержания системы”, понятие “политическая стабильность” включает: гражданский порядок, легитимность и эффективность системы. Во всяком обществе удовлетворенные группы предпочитают сохранение политического “статус-кво”, либо ненасильственные изменения, недовольные же более склонны прибегать к насильственным методам. Если же отдельные граждане и общественные группы не интегрированы в процесс принятия решений, и политика не имеет поддержки, кооперации и солидарности с элементами социума, то нельзя говорить о том, что данная система является по своей природе и структуре открытой. Когда же агент политического пространства не имеет голоса в системе и не может удовлетворить свои насущные интересы, то он предпочитает разрушение этой системы.

Обмен и взаимодействие политической системы с социальной средой осуществляется по принципу "входа" - "выхода"* (понятия заимствованы из кибернетики). "Вход" - это любое событие, которое по отношению к системе является внешним и влияет на нее любым способом. "Выход" представляет собой ответную реакцию политической системы на это воздействие в форме политических решений, заявлений, законов, различных мероприятий, символических актов и т.д.

"Вход" осуществляется либо в форме "требований", либо в форме "поддержки". Требование это, обращенное к властным органам мнение по поводу желательного или нежелательного распределения ценностей в обществе. Речь идет о таких ценностях как: безопасность, самостоятельность личности, политическое участие, потребительские блага, статус и престиж, равноправие и др. Так, Д.Истон, приводя различные определения политической системы, образно сравнивал ее с гигантской фабрикой, в которой сырые материалы (потребности) перерабатываются в первичный материал, именуемый требованиями, которые имеют две основные формы. Первые - это собственные требования системы к окружающей среде, что оборачивается решениями властных органов. Вторые - требования демонстрирующие настроения групп людей, входящих со своими потребностями в политическую систему.

Однако все это не означает, что политическая система должна удовлетворить все обращенные к ней требования, тем более, что это и невозможно практически. Политическая система может действовать весьма самостоятельно при принятии решений, выбирать между теми или иными требованиями, решать те или иные вопросы по своему усмотрению.

В таких случаях она обращается к так называемому "резерву поддержки". Где поддержка - это такое политическое отношение, когда "А действует на стороне В, или ориентирует себя благосклонно по отношению к В, где А - люди, а В - политическая система как определенным образом взаимосвязанная и взаимодействующая совокупность политических институтов и политических руководителей, преследующих соответствующие политические цели и руководствующихся определенными политическими установками и ценностями" (Д.Истон). Поддержка проявляется в двух видах: внутренняя поддержка (или потенциальная), выражающаяся в настроениях приверженности данной политической системе, толерантности, патриотизме и др., и внешняя поддержка, предполагающая не только принятие ценностей данной системы, но и практические действия на ее стороне. Именно поддержка обеспечивает стабильность органов власти, которые преобразуют требования окружающей среды в соответствующие политические решения, а также создает необходимые предпосылки для применения средств и методов, с помощью которых осуществляются эти преобразования.

Поскольку именно поддержка обеспечивает нормальное функционирование политической системы, постольку каждая система стремится создать и внедрить в сознание своих граждан через каналы политической социализации, так называемые, "рабочие ценности", т.е. укрепляющую ее легитимность идеологию. Не случайно в западной традиции легитимность принято определять, прежде всего, как "способность системы породить и поддержать веру народа в то, что ее политические институты в наибольшей степени отвечают интересам данного общества" (С.Липсет ).

Процесс ввода требований и поддержки осуществляется через две основные стадии: артикуляцию и агрегацию интересов. Артикуляция - это процесс осознания и формирования интересов индивидами и малыми группами. Агрегация - это уже обобщение и согласование близких артикулированных интересов, перевод их на уровень программ, политических деклараций, проектов законов, это корректировка проводимой политики и предложение ее альтернатив. Основным субъектом артикуляции являются группы интересов.

Агрегация же одна из целей деятельности политических партий, средств массовой коммуникации и государства. На другой стороне находится "выход", то что "измеряет производство" политической системы. Это и есть государственная политика, т.е. указы главы государства и постановления правительства, законы, принятые парламентом, судебные решения. Также это производство символов, знаков и сообщений, которые также адресуются окружающей среде. Эти исходящие являются, таким образом, ответом на требования окружающей социальной среды, которые тем самым удовлетворяются, отвергаются, оспариваются или частично выполняются. Наконец, властные решения, воздействуя на окружающую среду, неизбежно вызывают к жизни новые требования и поддержку. А это и есть «обратная связь» системы.

2. Структура политической системы . Поскольку политическая система - это сложное, иерархическое образование, постольку неизбежно встает вопрос о ее подсистемах и структурных элементах. Отвечая на него, Г.Алмонд, в частности, выделяет в качестве таких подсистем "...Три широких класса объектов: 1) специфические роли и структуры, такие как законодательные и исполнительные органы или бюрократии; 2) носители ролей, такие, как отдельные монархи, законодатели и администраторы; 3) конкретные публичные мероприятия, решения или исполнение решений”.

Эти структуры, носители и решения могут быть в свою очередь, более подробно классифицированы в зависимости от того, включены ли они в политический процесс или "вход", или, в административный процесс или "выход". Причем, анализируя внутреннее строение политической системы, Г.Алмонд выдвигает на передний план не столько структуры, сколько существующие между ними связи их взаимодействия, выполняемые ими в политической системе роли. Обычно же в рамках политической системы выделяют следующие три подсистемы:

Институциональная (совокупность политических институтов);

Информационно-коммуникативная (совокупность коммуникаций);

Нормативно-регулятивная (совокупность моральных, правовых и политических норм).

Динамическая характеристика политической системы дается через понятие "политический процесс". Описания политического процесса в западной политической науке, как правило, сильно формализованы, поскольку они должны отвечать двум главным требованиям: быть операциональными и верифицируемыми, для того, чтобы сделать возможным переход от содержательного описания процесса к созданию формальной модели (схемы) процесса в математической или таблично - графической форме.

Отсюда, политический процесс - это "процесс преобразования информации, перевода ее с "входа" на "выход" (Д.Истон).

Таким образом, речь идет практически о сведении политического процесса к «передаче смыслов, значимых для функционирования политической системы», то есть, к политической коммуникации. К.Дойч высказал даже мнение, что политическая коммуникация могла бы стать средоточием политологии, тогда политические системы трактовались бы как обширные коммуникационные сети. В книге «Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля» он предлагает информационно-кибернетическую модель политической системы, в рамках которой выделяет четыре блока, связанных с различными фазами прохождения информационно-коммуникативных потоков:

Получение и отбор информации на «входе» системы (посредством внешних и внутренних рецепторов);

Обработка и оценка информации;

Принятие решений;

Осуществление решений и обратная связь от «выхода» системы к «входу».

На первой фазе политическая система принимает информацию посредством внешнеполитических и внутриполитических «рецепторов», к которым отнесены информационные службы (государственные и частные), центры изучения общественного мнения и др. В этом блоке происходит селекция, систематизация и первичный анализ поступающих данных.

Вторая фаза обеспечивает дальнейшую обработку уже отобранной информации, которая поступает в блок «памяти и ценностей», где она, с одной стороны, сравнивается с уже имеющимися данными, а с другой, оценивается сквозь призму норм, стереотипов и ценностей, господствующих в данной политической системе.

На третьей фазе правительство, как «центр принятия решений», принимает соответствующее решение по регулированию текущего состояния системы. Решение принимается после получения итоговой оценки степени соответствия текущей политической ситуации, основным приоритетам и целям политической системы.

Четвертая фаза предполагает, что так называемые «эффекторы» (исполнительные органы – внутриполитические и внешнеполитические) реализуют принятые правительством решения. При этом результаты деятельности «эффекторов» порождают на «выходе» из системы новую информацию (внутриполитическую и внешнеполитическую), которая через «обратную связь» вновь попадает на «вход» и выводит всю систему на новый цикл функционирования.

К.Дойч выделяет три основных типа коммуникаций, осуществляемых в политической системе:

Личные неформальные коммуникации, например персональные контакты кандидата в депутаты с избирателями в непринужденной обстановке;

Коммуникации через организации и группы давления, например, когда контакт с правительством осуществляется посредством политических партий, профсоюзов и т.п.;

Коммуникации через средства массовой информации (печатные и электронные).

Однако такая интерпретация политической системы была подвергнута критике за “механическое перенесение терминологии, принципов деятельности и важнейших положений кибернетики в сферу политики” (Р.Кан ).

Общепринятой стала трактовка предложенная Г.Алмондом: «Говоря о политическом процессе, или входе, мы имеем в виду поток требований от общества к государству и конверсию этих требований в авторитетные политические мероприятия. К числу структур, вовлеченных преимущественно в процесс входа, относятся политические партии, группы интересов и средства коммуникации". При этом "выход" трактуется в западной политологии как "административный процесс", говоря о нем, имеют в виду «...процесс реализации или навязывания авторитетных политических решений. Структуры, вовлеченные преимущественно в этот процесс, включают бюрократии и суды».

Итак, политический процесс складывается из следующих основных циклов:

Поступление информации из окружающей среды в рецепторы политической системы;

Циркуляция ее в системе;

Преобразование политической системы;

Исходя из вышесказанного, мы можем определить политический процесс как совокупную деятельность всех акторов* политических отношений, связанную с формированием, изменением, преобразованием и функционированием политической системы.

3. Функции политической системы .Поскольку любая политическая система стремится к самосохранению и адаптации к требованиям своего окружения, приверженцы структурного функционализма утверждают, что можно вычленить конечное число процессов, благодаря которым эти цели станут выполнимыми. По их мнению, во всех политических системах прошлого и настоящего обеспечивались одни и те же "функции"*, менялись лишь состав и сложность государственных и иных политических структур. Именно на этой почве возникла общая теория функций политической системы. Например, в работе Г.Алмонда и Б.Пауэлла "Сравнительная политика" функции, направленные на самовоспроизводство системы и ее адаптацию к окружению, делятся на три группы:

I. Функции преобразования, конверсии . Их цель - обеспечить превращения требований и поддержки в политические решения или действия. Г.Алмонд и Б.Пауэлл выделяют здесь шесть функций. Две из них осуществляются на уровне "входа" и должны обеспечить регулирование всего, что питает политическую систему: речь идет о выявлении интересов и требований и их гармонизации.

Три других функции находятся на "выходе", это: а) разработка обязательных правил; б) проведение их в жизнь; в) судебная функция.

Шестая функция - политическая связь/коммуникация (движение или сдерживание информации, передача смыслов, значимых для функционирования политической системы) касается и "входа" и "выхода" системы.

2 . Функция адаптации, приспособления . Давление, оказываемое на политическую систему требованиями всякого рода, создает постоянный фактор несбалансированности. Противостоят этой перегрузке две функции системы: а) набор политического специализированного персонала, принимающего требования и проводящего их оптимальную обработку; б) функция политической социализации, т.е. распространение политической культуры, совместимой с требованиями выживания и адаптации системы к своему окружению.

3. Способности . Они касаются отношений между политической системой и ее окружением: а) способность мобилизации материальных и человеческих ресурсов для нормального функционирования системы; б) способность регулировать - т.е. устанавливать контроль над людьми, находящимися на территории, управляемой системой; в) способность распределять, т.е. предоставление услуг, статуса, вознаграждения и др.; г) способность поддерживать символику - т.е. проведение действий по приданию чему-либо законной силы, празднование героических дат или событий связанных с общественными ценностями, способствующих достижению согласия; д) способность слушать, т.е. умение принять требования до того, как они породят серьезное напряжение в обществе.

Представление о том, что любая политическая система обязательно выполняет некоторые основные задачи, позволило продвинуться на очень важную ступень в разработке оснований, по которым в принципиально различных политических системах выделялись бы сопоставимые элементы. Согласно Г.Алмонду идеальное разделение функций на практике недостижимо. Властные сектора, политические партии, группы интересов и др. почти неизбежно выполняют не одну, а несколько функций. “Любая политическая структура, какой бы узкоспециализированной она ни была, является многофункциональной”.

Несомненно, что чем больше политическая система развивается, тем более она становится дифференцированной; специализация ее структур будет продолжаться до тех пор, пока каждая функция не будет выполняться соответствующим социальным институтом. Так, в современных демократических специализированных системах, существуют структуры, отмечает Г.Алмонд, “функции которых четко определены и которые стремятся играть регулирующую роль в выполнении данной функции в рамках политической системы в целом”. Кроме того системы с более развитой структурной специализацией обладают, как правило, и большими ресурсами (финансами, информацией, техническим персоналом, сложными организационными структурами), эффективными политическими организациями, а также массовыми ценностными ориентациями, необходимыми для обеспечения серьезных социальных преобразований. И наоборот, менее специализированным системам недостает этих ресурсов для эффективной адаптации к потрясениям, нарушающим равновесие системы (Ч.Ф .Эндрейн ).

Поэтому, одна из задач научного анализа – показать, каким образом исторически сформировались различные специализированные политические учреждения - органы исполнительной власти, парламенты, бюрократический аппарат, суды - и показать, каковы те функции, которые могли бы выполняться сходными структурами в различных исторических, культурных и системных контекстах.

Структурно-функциональный подход вызвал огромный интерес политологов еще и тем, что, казалось бы, позволял моделировать политические отношения, давал возможность “разворачивать” политическую ситуацию в направлении, обратном реальному течению времени, то есть от следствия к причине, что и вело к выяснению факторов и действий, способствовавших возникновению политических кризисов и конфликтов. Предполагалось, что полученные в результате такой проверки модели можно будет использовать для “разворачивания” ситуации в будущее время и обнаруживать кризисные факторы заранее. Казалось, что, наконец, найдено средство, которое позволит политической науке выполнять в полном объеме прогностическую функцию.

Помимо огромного интереса, идеи системного анализа политики породили и большие разочарования, так, исследователи столкнулись с четырьмя “проклятыми” проблемами: субъективности, многомерности, неопределенности и размытости критериев политического поведения. Действительно, в политическом процессе участвуют живые люди со своими стремления, ожиданиями, стереотипами и предрассудками, которые то активно включаются в отношения с государством и другими политическими институтами, то, по не всегда понятным причинам, впадают в апатию и игнорируют свои политически значимые интересы. Поэтому политический процесс не предсказуем и не несет в себе какую-либо предопределенность в развитии политических событий. Это была цена, которую пришлось платить за применение системного подхода (как оказалось не универсального) к познанию политических реалий.

Кроме того, согласно данной теории, место индивида, группы или института в политической системе, с одной стороны, и выполняемые ими функции – с другой, определяют их поведенческие установки, ориентации и цели деятельности. Поэтому изучение ролей и их изменения в рамках данной политической системы позволяет раскрыть процесс принятия решений, то есть понять механизм функционирования политической власти в данном обществе. Таким образом, целое – система - довлеет над единичным. Отсюда в частности небезосновательные обвинения в бессубъектности политического процесса.

Несомненно, что в политическом процессе структурный, ценностный и поведенческий аспекты тесно взаимосвязаны. «Мотивы поведения отдельных людей, специфика восприятия ими происходящего, их индивидуальные установки и образ действий становятся понятными благодаря изучению микрополитических аспектов процесса проведения политики. Индивиды управляют структурами, дают ту или иную трактовку культурных ценностей и, тем самым, могут вносить изменения в макрополитические составляющие. Структурные и культурные аспекты не только ограничивают действия отдельно взятых людей, но и способствуют принятию ими решений, ведущих к системным изменениям»

Наиболее серьезный упрек критиков структурного функционализма состоял в том, что он представляет собой “макросоциологию политической стабильности”. Интерпретации процессов изменения сводятся здесь либо к тому, что политическая система возвращается, после периода нестабильности, в прежнее состояние, либо происходит установление некоего нового равновесия. «Ни в коем случае мы не можем считать теорию Истона теорией политических изменений, писал, в частности Томас Торсон , - теорией, которая давала бы ответы на вопросы о том, почему происходят те или иные конкретные политические изменения». Рассматривая это как проявление исходно идеологической, консервативной установки, критики заявляли, что в рамках структурного функционализма невозможно описать и проанализировать конфликты и переходные политические процессы. Социолог Дон Мартиндейл следующим образом суммировал недостатки структурного функционализма: консервативное идеологизированное пристрастие и предпочтение статус-кво; отсутствие методологической ясности; чрезмерный акцент на роли закрытых систем в социальной жизни; неспособность к изучению социальных изменений.

Однако в рамках структурно-функционального анализа были достигнуты и явные успехи. Приверженцы этого подхода привнесли в политическую науку богатый, строгий и политически нейтральный язык системного анализа. Понятие “политическая система” позволило более четко очертить границы политической власти и выделить властные отношения на всех уровнях. Структурный функционализм позволил включить в поле сравнительного политического анализа страны “Третьего мира”, что привело, в частности, к выдвижению в политической науке на первый план (с 60-х гг.) теорий политической модернизации, а это, в свою очередь, позволило осуществить прорыв в изучении новых независимых государств. Весьма важным был и поворот к изучению неформальных механизмов принятия политических решений и функционирования государства.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ

1. Предпосылки возникновения теории политических систем?

2. Что такое политическая система общества по Д.Истону?

3. Что такое «вход» и «выход» политической системы?

4. В чем особенность кибернетической модели политической системы К. Дойча?

5. Каковы основные структурные элементы политической системы?

6. Каковы основные условия сохранения политической стабильности системы?

7. Перечислите основные функции политической системы?

8. Раскройте место и роль теорий политической системы в политической науке.

Литература:

1. Анохин М.Г. Политические системы: адаптация, динамика, устойчивость. М.,1996.

2. Гаджиев К.С. Введение в политическую науку. М.,1997.

3. Дегтярев А.А. Основы политической теории. М.,1998.

4. Доган М., Пеласси Д. Сравнительная политическая социология. М.,1994.

6. Парсонс Т. Система современных обществ. – М..1998.

7. Сморгунов Л. Сравнительная политология: Теория и методология измерения демократии. СПб.,1999.

8. Чилкот Р.Х. Теории сравнительной политологии. В поисках парадигмы. М.,2001.

9. Шаран П. Сравнительная политология. Ч.I. М.,1992.

10. Эндрейн Ч.Ф. Сравнительный анализ политических систем. Эффективность осуществления политического курса и социальные преобразования. - М.,2000.

I. Введение (понятие политической системы )

Через понятие политической системы раскрывается характерное устройство политической власти в конкретном обществе. Ее можно определить как совокупность государственных и негосударственных общественных институтов, правовых и политических норм, взаимоотношений политических субъектов, посредством которых осуществляется власть и управление в данном обществе.
По отношению к понятию "политическая система" более широким является понятие "политическая жизнь". Последнее охватывает все политические связи, явления и процессы, имеющие место в обществе и на всех уровнях. Политическая система - это лишь часть политической жизни.
Понятие "система" пришло в общественные науки из биологии и кибернетики. В социологии его впервые использует американский исследователь Т. Парсонс, а в политологии - Д. Истон, который ввел и само понятие "политическая система". Парсонс подошел к рассмотрению общества как сложной открытой системы, состоящей из четырех подсистем, каждая из которых выполняет определенную функцию. Выполнение каждой подсистемой своей функции обеспечивает устойчивость и единство общества как целого:
1) экономическая подсистема играет роль связующего звена между обществом и природой (функция адаптации);
2) политическая подсистема, которая включает в себя все формы принятия решений, определяет коллективные цели и обеспечивает мобилизацию ресурсов для их достижения (функция целеполагания);
3) социетальная ("общностная") подсистема поддерживает устоявшийся образ жизни и включает в себя все институты социального контроля от законов до неформальных правил (функция интеграции);
4) подсистема социализации (культурная) позволяет включить человека в существующую культурную систему и содержит в себе культуру, религию, семью и школу (функция устойчивости и самосохранения).

Значение теории Парсонса для развития политологии заключается в том, что он заложил основы системного и структурно-функционального подходов к исследованию политической системы.
С позиций системного подхода политическая сфера общества может быть рассмотрена как система. Как и любая система, она будет обладать следующими признаками:
1) система состоит из множества взаимосвязанных структурных элементов, взаимосвязь обеспечивает свойство целостности, единства системы;
2) любая система существует в рамках внешнего окружения или среды. Такой внешней средой являются остальные подсистемы общества, природа, другие государства, разнообразные международные институты;
3) система имеет границы распространения и выделенность по отношению к внешней среде;
4) система носит открытый характер, т.е. подвержена воздействиям, идущим из внешней среды;
5) система характеризуется такими свойствами, как стремление к равновесию и устойчивости, к адаптации и интеграции.
В политологии разработано несколько теоретических моделей функционирования политических систем. Впервые это сделал американский политолог Д. Истон.

II. Эволюция политической системы.

Существование политической системы во времени характеризуется как процесс изменения, развития или деградации политических отношений и институтов. Он включает исторический масштаб смены форм власти, становления государства какого-либо нового типа, например, переход от политической системы феодального общества (с отношениями личной зависимости, деспотическим абсолютизмом, централизованной бюрократией монархического центра) к политической системе буржуазного общества (с обезличенной системой аппаратов управления, демократическими институтами и т.д.). Исторический процесс эволюции политической системы включает ряд закономерностей: тенденции концентрации и деконцентрации власти, ее централизации и децентрализации, борьбу этих тенденций, которая завершается на рубеже эпохи при смене формаций кризисом централизма, децентрализацией власти и новым циклом противоречий этих двух начал (при переходе от античных империй к ранней феодальной раздробленности, от феодальных монархий к буржуазному государству, от империализма конец 19-первая половина 20 века к прогрессу демократизации), общий процесс усложнения системы и ее подсистем (появлением и умножением партий, развитием ассоциаций и т.п.), формализацию системы, ее юридическое оформление, расширение политического участия, т.е. более полное включение членов общества в политическую жизнь, в частности, формирование демократических институтов, всеобщие и прямые выборы, самоуправление и пр., более полное сочетание гражданских и политических отношений, реорганизацию отношений власти и народа (переход от командно-приказных деспотических и конфликтных отношений сверху-вниз к договорным конституционным и консенсусным), развитие конституционного процесса и системы суверенитетов (власти, народа, права, государственно-территориальных образований и пр.), формирование в структуре политической системы массовых процессов (крупных политических мобилизации в поддержку общественных преобразований или против них, в периоды выборов и т.д. Разрастание аппаратов управления, органов принуждения, армии, пропагандистских, образовательных, воспитательных учреждений, осуществляющих политическуюсоциализацию и пр.), развитие ассоциативных форм политической жизни - формирование различных групп единомышленников, союзов, народных движений и т.п.

Конкретные пути эволюции политической системы различны в разные эпохи и в разных обществах. Однако принцип ее пространственно-временных изменений постоянен. Такими же постоянными являются принципы ее организации, или принципы политической организации общества. Политическая система в каждый данный момент или период ее истории представляется как конкретная политическая ситуация, относительно протяженная во времени и стабильная. От состояния общественных отношений, уровня развития общества зависит, будет ли эта ситуация статичной или подвижной, а следовательно, будет ли динамичной и сама политическая система или нет. Динамизм политической системы отличен от нестабильности, он определяет способность системы развиваться, адаптироваться к изменениям в обществе и его внешнем окружении, в смешанных организационных системах и реагировать на эти изменения. Жесткие статичные системы неизбежно вынуждены противодействовать развитию общества, вступать с ним в конфликт, прибегать к насилию и выживать, в конечном счете, за счет общества.

В древности в отдельных регионах подобные системы (деспотического азиатского типа, связанные с т.н. азиатским способом производства) существовали неограниченно долго и разрушились главным образом в результате нашествий извне и гибели государства. В свое время срок жизни таких систем, как правило, очень ограничен и завершается общественными и политическими кризисами, революциями или глубокими реформами. Ускорение исторического процесса и глубокие преобразования материальной и духовной жизни современного человечества привели к образованию нового динамичного типа политической организации общества с более свободными отношениями между частями и элементами политической системы.

Политическая система также представляет собой процесс политических отношений и политической деятельности и их институциализацию, т.к. не институциональные формы политической жизни (группы по интересам, инициативные движения, самоуправление разных видов и т.п.) в процессе их самоорганизации неизбежно выделяют управляющие центры, лидеров, их окружение, формируют правила поведения и институциональные органы. Процесс институциализации включает формирование и поддержание центров власти. Политическая система обеспечивает их связь с функциональной политической периферией.

III. Теоретические модели политической системы

1. Системная модель политической системы Д. Истона

У системы есть вход, на который из окружающей социальной и культурной среды поступают импульсы – требования и поддержка. На выходе системы – политические решения, осуществляются политические действия, направленные на их реализацию. Требования – первый вид входящих импульсов. Характер требований самый разнообразный. Они могут касаться распределения благ и услуг, расширения возможностей образования, продолжительности рабочего времени, правил движения автотранспорта, охраны прав и свобод граждан, совершенствования законодательства о браке, здравоохранении, обеспечении общественной безопасности и т.п.

Второй вид входящих импульсов – поддержка. Она выступает в разных формах: материальной (выплате налогов, различных обложений, труд на общественных началах, усердная воинская служба); соблюдение законов и директив государственной власти; активное участие в политической жизни с целью сохранения и утверждения политических ценностей; почтительное отношение или уважение к власти, государственной символике (к гимну, флагу, официальным ритуалам). Поддержка, оказываемая системе, усиливается, когда система удовлетворяет запросы и требования граждан. Без достаточной поддержки политическая система не может работать эффективно и надежно.

В этой лекции будет подробно рассмотрена концепция социального действия в том виде, какой придал ей Парсонс. Как известно, понятие социального действия впервые было введено Максом Вебером, которому важно было подчеркнуть: действие, которое совершает нормальный, культурный человек, содержит в себе много элементов, не поддающихся внешнему наблюдению. Однако эти элементы известны каждому человеку из собственного внутреннего опыта: это мотивы, цели, средства достижения результата, нормы, определяющие дозволенное и недозволенное, и проч. Томас и Знанецкий ввели понятие "определение ситуации", которое человек совершает как перед началом действия, так и в ходе его. Кроме того, необходимо учитывать ценности и установки, имеющие огромное значение в концепции социального действия Флориана Знанецкого.

Таким образом, Парсонс начал построение своей концепции отнюдь не на пустом месте, им было учтено многое из наработанного. Тем не менее, его построение оказалось достаточно неожиданным, своеобразным и очень сложным. Для анализа социального действия Парсонс применил свой метод структурно-функционального анализа.

В предыдущей лекции мы разбирали понятие системы , имеющее в концепциях Парсонса очень важное значение. Теперь необходимо разобраться также с понятием структуры . Если под системой понимается некоторое целое со всеми входящими в него элементами и связями между ними, то структура - это схема устойчивых элементов этого целого, это не все целое, а только его схема, устойчиво сохраняющаяся во времени .

Философский словарь определяет структуру как "совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе, т.е. сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях" . Приступая к изучению объекта, известного нам не полностью или неизвестного вовсе, мы предполагаем: для того, чтобы он существовал и сохранялся во времени, должны осуществляться определенные функции. Поэтому важно выделить те части объекта, которые обеспечивают выполнение этих функций. В этом основа структурно-функционального анализа, предложенного Парсонсом.

Структурализм - одна из интереснейших и глубоко разработанных концепций методологии XX века. Он зародился в 1920-е гг. в лингвистике, а затем распространился на литературоведение, этнографию и другие отрасли знания. Разработка и применение структурного метода привели в 1960-х гг. к оформлению целого комплекса философских и научных идей, связанных с именами Клода Леви-Стросса, Мишеля Фуко, Жака Деррида и ряда других ученых. Они пришли к выводу, что понятие структуры характеризуется не только устойчивым соотношением элементов целого, но и совокупностью правил, по которым из одного объекта можно получить другой, третий и т.д. путем перестановки элементов и некоторых других симметричных преобразований. Можно получить единую структурную закономерность множества объектов, достаточно лишь описать их различия как превращающихся друг в друга конкретных вариантов единого абстрактного инварианта. Внимание должно быть при этом перенесено с природных свойств этих объектов на отношение между элементами и зависящие от них реляционные, т.е. приобретаемые в системе свойства. Структуралисты называли этот принцип методологический примат отношений над элементами в структуре .

Структуралисты считали, что за сознательным манипулированием знаками, словами, образами, символами с помощью анализа можно обнаружить неосознаваемые глубинные структуры, скрытые механизмы знаковых систем. И этот переход к изучению бессознательных структур обеспечивает научную объективность исследования. Скрытые закономерности, которым бессознательно подчиняется человек, соответствуют каким-то глубинным пластам культуры. Они-то и опосредуют отношения человеческого сознания и мира. Получается, что сознание и самосознание человека, когда оно игнорирует это опосредование глубинными бессознательными структурами, оказывается источником иллюзий, предполагающих свободную и суверенную деятельность человеческого Я. Качественные преобразования культуры могут обеспечить только радикальные перестройки именно этих глубинных структур .

Т.Парсонс хорошо знал все методологические идеи и разработки своего времени, он сам был выдающимся методологом. Но, как показывают его тексты, он никогда не увлекался вскрытием бессознательных пластов культуры. Его подход к выделению структуры более традиционен и рационален. Он считал, что нужно задать набор функций, которые, по нашим представлениям, отвечают за целостность и жизнеспособность объекта, и затем выделить те его части, которые выполняют именно эти функции. И тогда мы получим структуру, с которой и будем в дальнейшем работать. Конечно, это лишь одна из возможных структур, могут быть выделены и другие (если задать другой набор функций), но это уже зависит от цели исследования, от того, что именно мы хотим узнать об объекте.

Согласно концепции Парсонса, социальная система должна структурироваться с точки зрения следующих важных для ее существования функций: адаптация; целедостижение; воспроизводство структуры и снятие напряжений ; а также интеграция системы . Этот набор функций будет отражен и в конфигурации социальных ролей, и в культурных нормативах, и в ориентациях самого актора как действующего лица.

Переходя непосредственно к понятию "действие", мы должны, во-первых, отметить, каким образом в нем отражаются три основные системы, с которыми мы разбирались в предыдущей лекции: социальная система, культурная система и система личности. Отражение это происходит следующим образом: а) "социальные системы - это системы мотивированного действия, организованные вокруг отношений акторов друг к другу"; б) "личности - это системы мотивированного действия, организованные вокруг живого организма"; наконец, в) "культурные системы - это системы символических эталонов" . В центре системы действий, организованной как личность, стоят диспозиции-потребности человека. В центре социальной системы - взаимоотношения с другими людьми. Это могут быть отношения конкуренции, взаимопомощи, вражды и привязанности друг к другу и множество других направлений и оттенков отношений, которые принимаются во внимание при всех действиях данного актора в данной среде. "Культурная система - это модель культуры, отдельные части которой взаимосвязаны так, что они формируют системы ценностей, системы убеждений и системы экспрессивных символов" .

Система отсчета социального действия, по Парсонсу, включает три основных структурных элемента: а) сам актор (или несколько акторов); б) ситуация, в которой происходит действие; и в) ориентация данного актора на данную ситуацию.

В ситуацию могут входить разнообразные объекты: 1) физические, 2) культурные - элементы культурной традиции или культурного наследства (в частности, идеи, законы, рецепты и проч.). 3) другие акторы, или просто "другие". Все это - социальные объекты, которые могут оказываться и часто оказываются наиболее важными объектами всей ситуации.

Таким образом, мы имеем три типа ситуаций. Кроме того, у необходимо учитывать еще ориентации, которые подразделяются на мотивационные и ценностные . В свою очередь, мотивационные ориентации тоже бывают трех видов. Познавательные ("когнитивные"), когда актор намечает какой-то объект и рассматривает его со всех сторон, - что можно с него получить в свою пользу. Катектические, то есть собственно потребностные, посредством которых актор устанавливает значимость данного объекта с точки зрения удовлетворения или неудовлетворения своих потребностей, - такая значимость называется аффективной. И, наконец, оценочные ориентации, с помощью которых актор дает общую оценку данной ситуации.

Для большей ясности приведем такой пример. Человек идет вдоль забора, за которым растут яблони с большими красивыми яблоками. Когнитивная ориентация: Яблоки! Близко, стоит только руку протянуть. Однако там, кажется, хозяин по саду ходит. Катектическая ориентация: какие вкусные яблоки и пахнут как замечательно. Оценочная ориентация: Надо перемахнуть через забор, если по-быстрому, может, никто и не увидит; но если поймают да накостыляют по шее – это из-за двух яблок! - не стоит этого делать.

Ценностные ориентации - это нормы, стандарты, критерии выбора, которые человек применяет, когда ему приходится выбирать. Здесь так же, как и в случае мотивационных ориентаций, есть познавательный аспект, - но он совершается уже с применением определенных критериев и норм (да, они недалеко висят, эти яблоки, но с этого места их не достанешь, нужно лезть через забор; и хозяин довольно-таки близко, может, здесь и сторож еще есть). Оценочный аспект - опять-таки с применением определенных критериев. В частности, принимается во внимание устойчивость катексиса: испортишь отношения с соседями и свою репутацию, потом тебя никто близко к дому не подпустит; или: хозяин - знакомый матери, не стоит до такой степени напрягать отношения в собственной семье и т.д. Наконец, моральный аспект дается с точки зрения еще более широкого целого: если каждый будет по чужим садам лазить - до чего мы дойдем? Или еще проще: воровство есть воровство - хоть корову украдешь, хоть яблоко, все равно это аморально.

Итак, мы наметили структуру социального действия: ее основные элементы - это а) сам актор - действующий и выбирающий, но, если так можно выразиться, далее неразложимый, как атом. Понятно, что в атоме есть составные элементы (электроны, позитроны и проч.), но нас они в данном случае не интересуют. Мы наблюдаем только, как он движется, прослеживаем его орбиты, а не внутреннее строение; б) ситуация - констелляция объектов, между которыми делается выбор; и в) ориентации - мотивационные (имеющие в основании диспозиции потребностей) и ценностные (в основании которых лежат ценностные эталоны).

Парсонс подчеркивает: "Наша теория занимается эксплицитным выбором альтернативных возможностей, а, следовательно, процессом оценивания и, в конечном счете, ценностными эталонами" . Ценностные эталоны, с одной стороны, прививаются актору в процессе его социализации, - и тогда они действуют изнутри, но они также существуют и в каждой ситуации как познаваемые актором части ситуации. И там, где недостаточным оказывается воздействие внутренних эталонов, воздействуют уже внешние - посредством санкций. Задача ценностных эталонов - ограничивать выбор: с точки зрения познавательного интереса, или катективного, или же с моральной точки зрения. В зависимости от преобладания тех или иных ориентаций можно выделить три типа действия : интеллектуальная деятельность (преобладание познавательного интереса); экспрессивное действие (поиск прямого удовлетворения) и ответственность или моральное действие (интеграция данных действий в интересах более широкой системы действия). Особый подраздел - действия инструментальные, имеющие значение только в связи с другими действиями, для которых они являются подготовительными.

Описав таким образом структуру действия, Парсонс вводит свои знаменитые (можно назвать их и "пресловутыми") эталонные переменные , описывающие дилеммы ориентации. Ситуация приобретает для актора определенный смысл только после того, как он сделает несколько выборов, используя данные ему - в процессе социализации или же непосредственно в ситуации - ориентации, оформленные как культурные эталоны.

Парсонс считает, что можно аналитически выделить пять основных выборов и определить их дихотомически.

I. Начать ли удовлетворение своих потребностей сразу, как только для этого появился подходящий объект, или провести оценку всех имеющихся в наличии обстоятельств, в результате которой, может быть, придется и отказаться от удовлетворения. В первом случае, когда актор действует импульсивно, он практически отбрасывает оценочную ориентацию. Это - аффективный выбор . Во втором случае он проявляет сдержанность и удерживает свои импульсы - это аффективно нейтральный выбор . В случае с яблоками за забором аффективный выбор предполагает хватательный рефлекс, в случае социального объекта - парень хватает понравившуюся ему девушку и тянет к себе. Аффективно нейтральный выбор предполагает обратное решение: обуздание импульсов и вежливую просьбу.

II. Использовать ли при выборе эталоны только ближайшей подсистемы (себя самого или "своих") или эталоны более широкой системы (своего коллектива, организации или же общества в целом). Эта моральная ориентация в первом случае будет называться ориентацией на себя , а во втором - ориентацией на коллектив. Под коллективом может пониматься как угодно широкая группа, вплоть до общества в целом.

III. Далее возникает вопрос о том, какие именно эталоны будет использовать наш актор - познавательные или оценочно-различительные. В первом случае он возводит определение всей ситуации к общепризнанным классификациям, во втором - к признакам, которые ближе всего ему самому. Например, человека, с которым ему придется иметь дело при достижении каких-то целей в данной ситуации, он может определить как "старосту нашей деревни", "мирового судью", "человека принципиального и всеми уважаемого" либо как "своего соседа", "знакомого своего отца" или "своего шурина". Первый ряд эталонов оценивает этого человека с точки зрения «всех», второй - с точки зрения самого актора. Первый способ у Парсонса носит название универсализм , а второй - партикуляризм . Очевидно, что в первом случае актор ставит свой социальный объект в связь с какой-то обобщенной системой отсчета, во втором - в связь с самим собой, своими мотивами. Эти два термина - наиболее сложные для уяснения и запоминания не потому, что они сложны сами по себе, а потому, что термины эти как-то вне привычных и обычных фразеологических выражений.

IV. Четвертый и пятый выборы относятся к социальным объектам, т.е. к людям, с которыми актору приходится иметь отношения в ситуации. Актор может отдавать предпочтение либо социальным объектам, которые оценивает с точки зрения их характеристик (качеств), независимо от тех типов деятельности, которые они совершают; либо тем объектам, которые совершают определенные типы деятельности, независимо от их качеств как личностей. Эта переменная называется у Парсонса "качества - деятельность" (иногда "аскриптивность - деятельность"). В первом случае при выборе для актора имеет значение является ли человек добрым, веселым, ответственным, интеллектуальным и т.д. Во втором случае - занимается ли он туризмом, бизнесом, игрой в карты или игрой на сцене и проч. Безусловно, в каждом человеке есть и то и другое в самых разных сочетаниях, но речь идет не о том, что в нем есть, а о том, что в нем ценит выбирающий его актор. Эта переменная может быть прослежена и у других социологов. Например, в типологии личности Знанецкого подчеркивается, что хорошо воспитанный человек выбирает себе друзей по их качествам, а не по их деятельности и достижениям в ней.

V. Пятый выбор - также выбор социальных объектов. Этот выбор характеризуется отношением актора к данному человеку по его значимости для актора. Отношение может быть функционально-диффузным, в этом случае актор склонен выполнять любое требование своего партнера по отношению, какое только есть возможность выполнить. Ограничение может наложить только требование другого партнера, находящегося также в функционально-диффузных отношениях с ним. И оно может быть функционально-специфичным. Здесь круг возможных требований друг к другу конкретно определен, и если партнер предъявляет требование, выходящее за пределы этого определения, то оно может быть с полным правом отвергнуто актором. Если описать это на простом примере, то если друг, у которого с актором существуют диффузные отношения, пришлет телеграмму, что он попал в беду и нуждается в помощи, то актор бросит все свои дела и поедет выручать этого друга. Удержать его может только очень серьезное обстоятельство - например, болезнь или смерть близкого человека. Если же с такой просьбой обратится к нему приятель, с которым отношения специфичные, то актор может отказаться, сославшись, например, на дела. Но, как правило, приятель (если он правильно оценивает свои отношения с актором и свою значимость для него) никогда не обратится к нему с подобной просьбой, осознавая ее неуместность в данной ситуации.

Итак, мы имеем пять основных эталонных переменных:

1) аффективность - аффективная нейтральность,

2) ориентация на себя - ориентация на коллектив,

3) универсализм - партикуляризм,

4) качество - результативность (деятельность),

5) специфичность - диффузность.

Эти эталонные переменные работают при анализе социального действия на четырех уровнях.

Во-первых, на конкретном уровне , когда данный актор в данном конкретном действии проявил аффективно-нейтральную установку; сделал достаточно заметную поправку на окружающих ; оценил ситуацию и окружающих людей универсалистически; и построил специфические отношения с партнерами, которых выбрал себе по характерным для них видам деятельности.

Во-вторых, на личностном уровне , тогда мы скажем о нем, что он имеет обыкновение вести себя в ситуации аффективно-нейтрально, мало считаться с окружающими, оценивать ситуацию по преимуществу партикуляристски (т.е. с точки зрения своих собственных взглядов и интересов), выбирать себе партнеров по принципу деятельности и устанавливать с ними отношения специфического типа. В общем, довольно хладнокровный и расчетливый деляга.

В-третьих, рассматривая действие на уровне коллектива , можно отметить, что для данного коллектива (или группы, или социального круга, т.е. какого-то социального образования, про которое актор может сказать "у нас так принято") характерна установка аффективно-нейтральная, учет интересов коллектива, оценка универсалистского типа, выбор партнеров по комплексам качеств (устойчивым чертам личности) и установление с ними отношений диффузного характера. Очевидно, что каждый член данной социальной группы не должен в любом случае устанавливать с людьми отношения именно такого типа. Жизнь сложна и разнообразна и требует от человека самых различных отношений с людьми и обстоятельствами, но перечисленные выше предпочтения для данной гипотетически заданной нами группы являются значимыми и ценными, а к прочим группа относится с терпимостью.

И наконец, в четвертых, существует предпочтительность тех или иных эталонных выборов на уровне культуры . Например, для какой-то определенной культуры при большом уважении к аффективно-нейтральной установке может существовать весьма зауженный "допуск" личных интересов по сравнению с групповыми; при ценности универсалистского критерия оценок, большая значимость выбора партнеров по аскриптивному принципу (по качествам личности) и установление с ними отношений диффузного характера.

Поскольку все термины, в том значении, в котором вводит их Парсонс, все-таки довольно непривычны и отнюдь не вошли во всеобщее употребление, укажем, что довольно подробные определения даны Парсонсом в его работе "Ценности, мотивы и системы действия" Это раздел из книги "К общей теории действия", вторая глава раздела "Теоретические основания социальных наук" .

Довольно часто в наше время происходит несостыковка навыков выбора на уровне личности с общепринятыми эталонами на уровне коллектива или даже на уровне культуры. И тогда становится очевидным, насколько полезными могли бы оказаться парсоновские переменные для анализа возникающих ситуации противостояния культур.

Приведу один пример из собственной практики. В конце 1980-х гг. в Москве вдруг распространились слухи о грядущих еврейских погромах. И хотя русские были совершенно уверены, что никаких погромов не будет, евреи, естественно, взволновались. К тому времени я как раз написала свою книгу о русском национальном характере , и несколько мальчиков-интеллигентов захотели встретиться со мной, чтобы поговорить на эту злободневную тему. Они хотели, чтобы я как специалист ответила на важный для них вопрос: "Почему нас не любят?", точнее, "Почему русские нас не любят"?

Видимо, предполагалось, что у русских есть какая-то особая черта характера, настраивающая их против людей другой национальности. В то время на слуху уже был термин "ксенофобия", т.е. нелюбовь ко всем людям, которые на нас непохожи. Но обычно эта непохожесть трактовалась внешним образом: другая одежда, непонятный язык, какие-то экзотические обычаи и проч., что к данной ситуации, по мнению моих собеседников, совершенно не подходило. Ведь мы же, утверждали они, говорим на одном языке, одинаково одеваемся, работаем в одних и тех же учреждениях. Я могла бы добавить к этому еще: в одних и тех же школах учимся, читаем одни и те же книги и т.д. и т.п. Я им доказывала, что, по моему мнению, как раз в этом-то все и дело. Ведь если какой-то человек в халате и тюрбане совершает какие-то странные для меня поступки, я не буду его осуждать, так как ясно, что он - человек другой культуры; ему надо объяснить, как принято у нас или вообще оставить в покое. Но когда "свой" человек, которого я определяю как "одного из нас", совершает какие-то не общепринятые поступки, он может подпасть под обвинение в аморальности, в неуважении к общепринятым нормам. Для людей, живущих достаточно долго среди нас (или среди любого другого народа) ситуация оказывается конфликтной только тогда, когда расхождения "спрятаны" на общекультурном уровне.

Я ссылалась при этом на парсоновскую категорию: "ориентация на себя" - "ориентация на коллектив": это двуэкстремальная ось, на одном полюсе которой предполагается полная ориентация на коллектив, т.е. радикальный запрет на осуществление в частном порядке каких бы то ни было личных интересов, а на другом - полная вседозволенность для личности и разрешение совершенно не считаться с интересами коллектива. Между этими двумя крайностями различные степени "допусков" или ограничений для тех и других интересов: от весьма широкой свободы, предоставляемой индивиду для осуществления собственных планов до довольно сильного контроля коллектива за его деятельностью, если она оказывается направленной против интересов всех. Точнее, конечно, не против, а без учета интересов всех. Крайние области этой оси в современных культурах не встречаются. Но линия допуска частных интересов не размещается в середине оси: в разных культурах она сдвинута в ту или иную сторону - иногда личности предоставляется довольно большая сфера для преследования собственных целей без оглядки на этот самый коллектив, в других случаях гораздо более узкая. Между допуском частных интересов в одной культуре и допуском их в другой лежит, может быть, не всегда четко определенная сфера, на которой и происходит столкновение оценок, даваемых людьми разных культур одному и тому же поступку.

И еще один жизненный пример. В начале 1960-х годов, в аспирантском общежитии Ленинградского университета, где я жила, было много иностранцев из восточноевропейских и более отдаленных западных стран, а также из Азии и Африки. Контакты развивались довольно интенсивно, но аспирантком, партийная ячейка и, видимо, какие-то другие контролирующие органы были этим обеспокоены. Аспиранты слишком много и слишком свободно болтали на различные темы, которые несколько лет назад были еще запретными. Так получилось, что одна из наших аспиранток, девушка очень живая и даже талантливая, пользовалась большим успехом у иностранцев. Она вела себя свободно в том смысле, что ходила с иностранцами в театр и кафе, подолгу с ними беседовала. И, как всегда в таких случаях бывает, кто-то уловил фразу сомнительного в политическом смысле содержания и донес начальству. Девушку вызвали на собрание, достаточно закрытое, так что никто не мог понять, в чем, собственно, ее обвинили и приняли решение о выселении ее из общежития. Девушку отправили в какое-то загородное общежитие, откуда добираться на занятия было довольно трудно, а то место, которое она занимала в нашем общежитии, вознамерились занять.

Но жильцы комнаты, где она жила, заявили протест и стали бороться за возвращение соседки в общежитие. К ним примкнули и многие другие женщины. Хотя мужчины на нашем этаже не жили, но Люсю они знали, и тоже были против такой беспардонной расправы. Мы ходили в администрацию университета, в комсомольские и партийные органы, добрались даже до редакции газеты "Ленинградская правда". Все это время место Люси в ее комнате оставалось незанятым. Комендант направлял туда новеньких, но как только являлась новая кандидатка с вещами, ей объясняли: "Видишь ли, это не свободное место… Здесь вот как обстоят дела..." Очередная жиличка, часто даже не дослушав объяснений, забирала свои вещички и отправлялась искать себе другое место.

Я в это время жила в комнате вместе с одной литовской девушкой. Она была серьезная и умненькая девушка, только очень медлительная. И вот она приходит как-то и говорит: "Мне предлагают поселиться в 19-й комнате... Там у них хорошо, я подумала, что нужно, наверное, переселиться". Я сказала: "Рута, ни в коем случае не переселяйся туда. Это же Люсино место..." - "Но ведь ее же выселили", - удивилась она. Я объяснила ей, что дело еще не закончено, вся комната воюет за ее возвращение. "Ты им сорвешь акцию", - предупредила я ее. Она два дня ходила, обдумывая сказанное, потом так выразила свое решение: "Не буду туда переселяться, не хочу "срывать акцию", как ты сказала". Она не пошла, но для нее это было немного странно. Почему - нельзя? Почему они до сих пор борются, хотя ясно же, что человека выселили? Но она почувствовала какое-то моральное осуждение, и это ее остановило.

Отвлекаясь немного, скажу, что в 1970-х гг. мне довелось прожить несколько месяцев в Эстонии в ситуации, крайне для меня сложной. Я, уже знакомая с теориями Парсонса, ощутила в их культуре очень сильную индивидуалистическую ориентацию. Сильную, естественно, по сравнению с нашей культурой. Мне охотно помогали, но только до определенной черты, за которой я ясно ощущала, что просить помощи уже не следует. В нашей культуре эта черта отодвинута гораздо дальше, можно просить помощи гораздо больше. Но я уже понимала, что это не моральное отклонение, каким оно выглядело бы в нашей культуре, а компонента данной культуры, то есть совершенно нормальная ориентация. Я обратила внимание, что эстонцы слабо настроены создавать отношения диффузного типа. Зато в специфических отношениях они очень доброжелательны, порядочны, и ведут себя на редкость вежливо и предупредительно, что первоначально меня совершенно очаровало. Но один мой знакомый преподаватель, живший здесь уже несколько лет, на мои восторженные похвалы поведению эстонцев сказал: "Не обольщайтесь этой вежливостью и благожелательностью - это верхний слой, а глубже может встретиться вам много неожиданного". И встретилось. Но я пережила это оптимистически, определив, что это "прямо по Парсонсу".

Завершая свой экскурс в примеры из жизни, должна сказать, что на нашем полуконспиративном собрании мне пришлось несколько раз повторять, что причины нашего взаимного раздражения лежат на уровне культурных ценностей. Действительно, понять это специалистам других областей науки (там были программисты и один этнограф, который прилагал очень большие усилия к тому, чтобы мы не поссорились в ходе обсуждения) было сложно, но они поняли, в конечном счете. Подумали и сказали: "Какая все-таки неудобная культура!" - "Ну почему же неудобная?" - "Того нельзя, этого нельзя... Человек как бы со всех сторон ограничен" - "Да, - сказала я - А вы обратили внимание на то, что этот самый "коллектив" способен очень эффективно защищать своих членов, особенно там, где отношения складываются как отношения диффузного типа?" Они покачали головами, как бы желая сказать, что, может быть, этого и не нужно.

И завершающий штрих. Вскоре после нашего импровизированного семинара один из его самых активных участников уехал в Америку. Он там неплохо устроился и добился определенных успехов. В 1990-х гг. там был в командировке другой участник нашего семинара и навестил своего знакомого. Приехав, он специально позвонил мне, чтобы сообщить: "Я встречался с Юрой. Помните его? И знаете, что он мне сказал? Ты не представляешь, насколько русским я себя здесь чувствую!"

Все сказанное выше о различии культур нельзя однозначно применять к обществу. Общество, безусловно, не монокультурное образование, особенно современное сложное общество. Раньше культура гораздо чаще совпадала с обществом. Собственно, с такого совпадения начиналась история человечества. Культура ведь феномен инструментальный, предназначенный для адаптации человеческой группы к окружающим условиям, в число которых, как мы помним, входят физическое окружение и особенности организма человека. Этими факторами обусловлены система целей и способы действий людей данной группы, живущей в данных условиях. Общество в эту пору еще довольно просто устроено.

Однако и в таких простых условиях происходит разделение функций: кто-то руководит, кто-то осуществляет суд, кто-то является служителем культа, кто-то охотится, а кто-то выделывает каменные орудия и проч. Для каждой функции культурой предусмотрены определенные типы действия и определенные отношения с другими людьми. Как отметил еще Ф.Тённис, на выполнение тех или иных функций отбираются по предписанным (аскриптивным) признакам люди данного племени или данной группы. Поведение людей, занимающих те или иные статусы, также предписано. И тут возникает феномен: что не дозволено одним, дозволено другим и даже от них требуется. Например, для выполнения функций руководителя весьма неудобен был бы партикуляристический способ оценки действий окружающих, даже в том случае, когда культура придает именно этому способу большое значение. При расширении и усложнении общества умножаются и усложняются также и отдельные функции, направленные к его поддержанию. Великие переселения народов, миграции, войны и проч. приводят к перемешиванию культур, что облегчает дифференциацию внутри общества. Мы видим общества, разделенные на сословия, которые имеют собственные субкультуры, различающиеся иерархиями ценностей. Например, сословие рыцарей, сословие купцов, сословие крестьян и сословие мастеровых - все это очень разные культурные образования. Довольно часто оказывается, что представители основной культуры данного общества сталкиваются в нижние слои населения (крестьяне, горожане-мастеровые и др.), более же высокие слои населения формируются из пришедших на данную землю завоевателей или в результате мирной экспансии. Происходит определенный сплав культур, которые образуют новое целое, и внутри этого целого различия в ценностных предпочтениях начинают занимать свое функционально определенное место. Рыцарское сословие в Западной Европе, например (а у нас дворянство), должно защищать страну от внешних вторжений и выполнять организационные функции, а именно: соблюдать порядок в пределах данного государства, творить суд и расправу. Другие сословия выполняют свои функции, совершенно иные. Очевидно, что для этого они должны руководствоваться несколько отличными друг от друга культурными моделями.

Функции разнообразны, но Парсонс считает, что их можно распределить на четыре основных куста, - мы уже приводили это функциональное деление выше, здесь еще раз напомним его - в обществе должны обязательно выполняться следующие функции:

а) целеполагание (постановка и достижение целей для общества в целом );

б) сохранение латентной модели культуры;

в) адаптация к окружающей среде (природа, личность, другие общества);

г) интеграция общества - поскольку в обществе, как в любом сложном образовании, постоянно идут процессы дезорганизации; точно так же, как и дезадаптации и размывания культурных эталонов.

Естественно, когда мы определяем функцию целеполагания для общества в целом, то не представляем себе, что есть какие-то особые люди, которые сидят и планируют, какие цели следует поставить перед обществом на ближайшую или на отдаленную перспективу. Многие люди на эту тему задумываются и даже выдвигают те или иные предположения. Есть даже специальные учреждения, которым полагается планировать нашу жизнь и как-то предусматривать направления ее развития. Но прямого воплощения всех этих планов в жизнь, в общем-то, не происходит. В советские времена благодаря плановой экономике удавалось время от времени повернуть развитие хозяйства то в том, то в другом направлении: индустриализация страны, обобществление сельского хозяйства и др., и получался результат. Но, как известно, результат - это еще не цель, а намеченной цели чаще всего достигнуть не удавалось. Получалось что-то, довольно сильно отличающееся от того, что предполагалось получить.

Например, коллективизация вместо того, чтобы обеспечить страну продуктами сельского хозяйства, вконец подорвала земледелие. Быстро развивающаяся индустрия долгое время работала не на экономику в целом, не на другие отрасли промышленности, а на себя саму, - чтобы основывать новые заводы, шахты и проч. В принципе оказывалось, что как наша плановая экономика и вся социальная сфера в целом, так и стохастически развивающееся хозяйство капиталистических стран, мало чем отличались друг от друга. Как те, так и другие планы, проекты, предположения сталкивали общество то на тот, то на другой путь, воздействовали на него, побуждая двигаться то в том, то в другом направлении.

Какие же люди непосредственно воздействуют на общество, продвигая его к тем или иным целям и путям развития? Эти люди, согласно Парсонсу, подбираются по следующим эталонным переменным:

во-первых, большое значение для них имеет аффективная ориентация действия, т.е. очень активная и эмоциональная вовлеченность в достижение своих целей. Они слабо склонны рассчитывать и присматриваться, предполагать те или иные варианты развития действия, им свойственно быстро включаться в действие;

во-вторых, они склонны оценивать элементы ситуации с партикуляристической точки зрения. Например, для них глава какой-то крупной фирмы имеет значение не потому, что это - фирма крупная или занимается определенными видами производства или операций. Гораздо важнее, что глава этой фирмы является родственником одного хорошего приятеля моего друга, а, следовательно, к нему есть "ход", его можно использовать в каких-то своих интересах и т.д.;

в-третьих, естественно, что такого типа люди более нацелены на выбор из своего окружения людей, которых они оценивают не по каким-то абстрактным качествам личности или их положения, а по их деятельности, точнее было бы сказать, по результативности их деятельности;

в-четвертых, очевидно, что они будут строить отношения с таким образом отобранными людьми отнюдь не по диффузной, а по специфической схеме: делаем вместе то-то и то-то, я беру на себя вот этот план действия, ты - вот тот, а что за рамками этого договора - никого из нас не касается - у тебя своя жизнь, у меня своя.

Естественно спросить, как же такого рода люди могут планировать цели общества? А они их сознательно и не планируют. Они просто действуют. Но поскольку действия их не отличаются твердым руководством нормами коллектива, наоборот, они всегда стремятся всеми силами раздвинуть рамки, внутри которых человеку данного общества дозволено преследовать свои личные интересы, то их бурная деятельность приводит к определенному рассогласованию системы культурных нормативов. А это вызывает, если применить здесь мореходный термин, к "рысканью" судна, т.е. недозволенным отклонениям его от курса то в ту, то в другую сторону. И в результате такого рысканья может возникнуть новое направление, какой-то новый вариант прежде запланированного уже маршрута.

Этот тип деятельности Парсонс определяет так: "инструментально-экспрессивное достижение цели, исполнения и удовлетворения". Любопытно отметить, что переменная "аффективность", которая, пожалуй, ни в одной современной культуре не является доминирующей, у этой особой группы внутри любого общества имеет очень высокую значимость; то же можно сказать и относительно переменной "партикуляризм".

Впрочем, это отнюдь не означает, что человек, характеризующийся данными переменными (аффективность, партикуляризм, ориентация на деятельностные характеристики партнера и на специфичность отношений с ним, а также расширением ориентации на себя по сравнению с ориентацией на коллектив) не может проявлять вполне "культурных" характеристик. Т.е. аффективной нейтральности, оценки по универсалистическому принципу; что он никакого значения не придает качествам личности партнера или не умеет поддерживать диффузных отношений, - он все это умеет делать, просто первые характеристики для него лично имеют большую ценность и привлекательность. Он их и проявляет, когда видит перед собой возможность быстрого удовлетворения своих потребностей. Эту же оговорку следует иметь и для всех иных категорий функциональных подсистем.

Противоположная функциональная подсистема, являющаяся противовесом подсистеме целеполагания, называется у Парсонса " сохранение латентной модели". Имеется в виду существующая на данный момент модель культуры. Вышеописанная нами деятельность "целеполагателей" раскачивает культурную модель, подрывает значимость важных ценностей, размывает рамки дозволенного в культуре, а потому возникают напряжения. Модель "сохранения" противодействует этим деструктивным процессам, поскольку для людей, приверженных этой подсистеме, характерно "латентно воспринимаемое значение интеграции", инстинкт защиты культуры, что должно выливаться на уровне поведения в "регулирование энергетических напряжений путем их блокирования и канализации" .

Здесь следует отметить, что энергетику обществу придают, по мнению Парсонса, человеческие мотивы: стремление к удовлетворению потребностей, к удовольствиям и проч. А культурные модели, наоборот, призваны ограничивать, блокировать эту энергетику, когда она начинает перехлестывать через край, а также канализировать ее, т.е. направлять в полезное русло.

"Охранители" отличаются высоким значением для них аффективной нейтральности и универсализма в оценках и суждениях. Они склонны выбирать себе объекты, характеризующиеся определенными качествами личности или положения, и устанавливать с ними отношения диффузного типа. Интересно, что Знанецкий в своей типологии личностей приписал (на чисто теоретическом уровне) эти качества "хорошо воспитанным людям", которые очень долго выбирают себе друзей, придирчиво их оценивают, проверяют и только после этого допускают в свой круг. А там они уже пользуются большим доверием, могут ожидать необходимой помощи не только в рамках общепринятых отношений, но и далеко за этими рамками. Парсонс утверждает, что только ответственность перед другим столь же значимым лицом может положить предел готовности человека идти на жертвы ради ближнего своего. "Хорошо воспитанный человек" Знанецкого очень болезненно относится ко всяким изменениям, к отклонениям от сложившегося уклада жизни. Он по характеру своему охранитель культуры.

Мы сказали, что эти два описанных нами блока представляют как бы простую систему противовесов, которая призвана держать целое в равновесии. Как только подсистема целеполагания начинает сдвигать равновесие в свою пользу, сразу же оживляется деятельность охранительной подсистемы, которая тянет в свою сторону. Но слишком сильная охранительная функция может привести к стагнации системы в целом, к омертвению ее "скелета" - нормативной культурной системы. Для того чтобы жизнь продолжалась, необходима постепенная осторожная модернизация этой системы. Но понятно, что при таком стохастическом исполнении функций процесс этот не может идти равномерно и незаметно, он совершается путем постоянной "килевой качки" судна-общества. То дергает вперед процесс целеполагания, приводя к попытке всеобщей модернизации, то возникает в ответ на такое "безобразие" охранительный импульс, которые приводит целедостижителей к порядку и ослабляет процессы обновления. Стагнация в свою очередь приводит к новому рывку энергетических импульсов и т.д.

Очень интересно, что такая смена процессов происходит не совсем уж бессознательно. Общество ощущает опасность как со стороны слишком быстрой модернизации, так и со стороны слишком долгого спокойствия. Это можно проследить на смене оценок ряда явлений различными слоями населения. Кому довелось жить в период советской власти, особенно в период ее расцвета - 1930-40-е гг., - помнят, что всем еще с детсадовского и школьного возраста прививалось восхищение перед борцами за прогресс, за все новое, за радикальные перемены в жизни. Впрочем, развитие этого мировоззрения началось, по-видимому, еще в XVIII веке, когда нашему обществу ("общество" тогда представляли только образованные слои населения) было привито чувство неполноценности по отношению ко всему, что происходило на Западе. Это началось с аристократии и дворянства, которые много ездили по Европе и размышляли о нашей и их жизни. В XIX веке возник первый процесс-противовес: тяга к "возвращению к своим корням". Его представляли Достоевский, славянофилы, Леонтьев и другие, а в начале XX века довольно сильно и аргументированно выступили авторы сборника "Вехи". Но этот процесс разрвертывался медленно. Между тем к идеологии неполноценности и непременного обновления поднимались все новые, более массовые слои населения (разночинцы). Революция, которая была задумана и осуществлена именно сторонниками обновления и европеизации страны, пресекла процесс-противовес, практически скрыв все наработанные его участниками результаты. Достоевского, правда, трудно было скрыть, но, тем не менее, и его издания были очень ограничены. Что же касается Леонтьева и "Вех", то про них просто не упоминали, а славянофилы были ошельмованы как наивные и консервативные люди.

Казалось бы, все было приведено в надлежащий порядок, все школьные и институтские программы отредактированы в соответствующем мировоззрении: с одной стороны, прекрасные, бескорыстные борцы за новый мир, а с другой стороны - "мурло мещанина". Но процесс-противовес начал возрождаться на совершенно, казалось бы, пустом месте. Он шел не от общения с трудами предшественников, а от фактов реальной ситуации. Я, например, хорошо помню, как у меня впервые возникла мысль, не укладывавшаяся в рамки заданной идеологии.

В самом конце 1950-х гг. у Н.С.Хрущева возникла идея ликвидировать приусадебные участки и приусадебное хозяйство вообще, чтобы все источники и средства производства сосредоточить в коллективном сельском хозяйстве. Я в то время приехала в отпуск в рабочий поселок, где мы с мамой тогда жили, и попала в самый разгар трагедии. У поселка отрезали все выгоны, так что совершенно негде стало пасти скотину. Поселок был небольшой, но только в нашем конце было 18 табунов, в другом - гораздо больше. И вот весь этот скот населению предлагалось продать или сдать специальным приемщикам, которые в дальнейшем должны были передать его колхозам и совхозам (за определенную плату, конечно). Скот у населения забирали совершенно подлым образом: оценивали вполне упитанную скотину как "слабо упитанную", соответственно сбавляя цену. Народ плакал и ругался, но ситуация была безвыходной. Кто не сдал по этим бросовым ценам, тот порезал скотину для себя и на продажу. И тут-то выяснились все последствия этого идиотизма на государственном уровне.

Поселок остался без молока и молочных продуктов, а позднее и без мяса. Срочно необходимо было все эти продукты завозить в населенный пункт, который раньше сам себя кормил, но для этого не было ничего предусмотрено. После возмущенной ругани и митингов открыли маленький ларек, куда стали завозить молоко. Дети стали болеть от этого молока 0,2% жирности, оно никак не стерилизовалось, а перевозка его была весьма неблизкой и нескорой при полном отсутствии холодильного оборудования.

Весь поселок буквально кипел от возмущения. Лично меня это мало задевало, так как я дорабатывала свои два обязательных года после университета и собиралась поступать в аспирантуру. Но меня поразила вся непродуманность и безответственность этого, казалось бы, вполне рационального с точки зрения государства решения. Именно с точки зрения государства оно и оказывалось совершенно проигрышным. Таких поселков были тысячи, если не десятки тысяч, и все они теперь вынуждены были сесть на шею государству, которое до сих пор никаких хлопот с их снабжением не имело.

А уже к концу лета стало очевидно, что скот этот, который сельскохозяйственные предприятия должны были выкупить и выкупили, они стали потихоньку распродавать. Было совершенно очевидно, что прокормить его они не могут. Даже свои (гораздо более тощие стада) они зимой не прокармливали. Кто жил в то время, помнит, что к весне отправляли рабочих и старшеклассников резать тонкие ветки кустарника, чтобы использовать их вместо сена, которое к тому времени кончалось. Откуда они могли взять кормов на вдвое выросшее число коров? Основную часть доставшегося им стада порезали, выполнив все мясозаготовки на несколько лет вперед. Можно сказать: ну, побеспокоились бы заранее и заготовили больше кормов... А где им было взять вдвое больше доярок и скотников? Опять гонять городское население, но ведь доить-то нужно три раза в день.

Не знаю, как собирался эти проблемы решать сам Хрущев. Думаю, он не подозревал об их существовании, пока они не выросли перед ним во всей своей полноте и объемности. Я осмысляла это так и эдак своим еще незрелым умом, и одно поняла безусловно: нельзя вводить новшества, особенно такие, которые задевают жизненные интересы огромных масс населения, не просчитав последствия. Но... как их можно просчитать? Положим, какие-то лежащие на поверхности, ближние проблемы, можно было и предусмотреть, но ведь будут же и какие-то отдаленные, которые выявятся во вторую, в третью очередь.

Я поняла, насколько осторожно и внимательно следует относиться к тому, что существует, как-то устоялось, устроилось, вписано в систему всеобщих связей... И характерный для нашей культуры консерватизм и традиционализм вернулись в мое сознание. Все призывы к открытию новых миров и перестройке общества на справедливых основаниях стали вдруг пропускаться через эту призму. Я поняла, что политики, принимая какие-то глобальные решения, работают без всякой страховки, а далее - что происходит, то происходит (обычно не то, на что рассчитывали), а вернуться назад уже невозможно. Скот загубили, население озлоблено и больше не хочет обзаводиться хозяйством, а смотрит, куда бы уехать.

Когда я пришла к таким мыслям, мне казалось, что я какое-то нелепое, отклоняющееся от общепринятого существо, но это было совершенно не так. Это ощущение трепетного внимания и любви к прошлому и к традиции стало доходить ко мне со всех сторон - и вдруг в 1970-х гг. взорвалось распространившимся, как пожар в степи, стилем ретро. Оказалось, очень многие видят мир так же, как я. Слова были разные, пути были разные, как и ситуации, осмысление которых приводило к этому всеобщему чувству традиционализма, которое взялось как бы ниоткуда. Не учили нас этому, не пропагандировали нам это. Любовь к Родине - да, но не к традиции, а оно как-то само собою связывалось воедино, переливалось одно в другое, отстаивалось странным коктейлем. В общем, когда я уже работала в Новосибирске и изучала Парсонса, было ясно, что общественное сознание качнулось в сторону защиты этой латентной модели, в сторону единства с собственной культурой. Про культуру надо было, правда, еще разузнать, в чем же она состоит, каковы ее главные структуры, где ее ядро.

Перестройка попыталась развернуть нас в другую сторону, но это шло с трудом, так что сторонники обновления и европеизации приходили в бешенство, отчего и возник, как мне кажется, этот остервенелый русофобский лай, многих перепугавший, многих озлобивший, но, по-видимому, никого не переубедивший. Пойдет ли процесс в общественном сознании в обратную сторону - к обновлению? Трудно сказать и предвидеть. Моей задачей было показать, как возникает в обществе "килевая качка", - от носа к корме и наоборот. Не случайно, но и не по чьему-то плану или расчету. Через общественное сознание , работающее медленно и основательно. Наверное, есть свой резон, что когда множество субъективных факторов собирается воедино, пристраивается друг к другу, упорядочивается и т.д., то субъективность погашается. Во всяком случае, такая субъективность, которая может привести к безумным решениям об уничтожении приусадебного хозяйства.

Пока мы разобрали только одну ось функциональных подсистем. А у нас есть и еще одна – «адаптивность – интеграция». Такой же баланс, выстраиваемый на противовесах, но в несколько ином, более конкретном плане.

Адаптивность ("адаптивно-инструментальное манипулирование объектами") . Люди, разделяющие ценности адаптации в качестве главных, не пролагают новых путей, они имеют дело с различного рода рассогласованиями, возникающими в обществе в результате его развития и столкновения с окружающей средой. Их задача - эти рассогласования как-то устранять. При этом очевидно, что чаще всего такое устранение возникающих рассогласований не приводит систему в то же состояние, которое было ей свойственно до их возникновения. В результате процесса адаптации система принимает несколько иной вид, что сразу же сказывается на всех подсистемах и составляющих системах (культуре, социуме и личности). Начинаются взаимные процессы адаптации, что опять-таки систему раскачивает, в какой-то степени рассогласовывает и требует вмешательства.

Для этого существует подсистема интеграции (интегративно-экспрессивное манипулирование знаками) . Обратим внимание, что первые (адаптаторы) манипулируют объектами, а вторые (интеграторы) - знаками. Для адапататоров характерны аффективная нейтральность и универсализм в оценках, выбор социальных объектов по их способности к тем или иным видам деятельности и установление по преимуществу специфических отношений. Эти переменные рисуют нам портрет такого человека, которого у нас называют "деловым". К таким людям в нашей культуре отношение сдобрено заметной долей иронии и менее заметной - недоброжелательства. Это и понятно, ведь мы - культура диффузных отношений, и люди, предпочитающие отношения специфические, не могут надеяться получить от нас (по крайней мере, с самого начала) доброжелательность и теплоту. Зато интеграторы - совершенно иной народ: они аффективны и партикуляристически мыслят, но оценивают людей по их качествам и строят отношения, как правило, диффузным способом. Несмотря на свою несколько запутанную и хлопотливую деятельность (аффективность и партикуляризм), они, конечно, всегда будут вызывать у представителей нашей культуры самое теплое отношение, так как главная их черта - верность и лояльность - и обществу (патриоты), и группе, и любому человеку, с которым они вступают в длительные отношения. Их главная задача - сохранять целое в целостности, если можно применить такой каламбур в нашем сугубо научном тексте.

Для того чтобы материал лучше уложился, попробуем дать здесь схематические изображения каждого типа подсистемы, используя формулировки самого Т.Парсонса.

Тип Ц (целеполагатель и целедостижитель): "качество - "участие в осуществлении целей системы", "законность осуществления целей данной единицы в данной системе"

Нормы деятельности:

а) "системные" или "относительные" обязанности,

б) "регулирующие правила игры" (переменные модели: "деятельность" или "результативность" - "партикуляризм"),

в) нормы санкций: условное ответное вознаграждение (переменные модели: "аффективность" - "специфичность").

Тип Л: "качество" - "участие в осуществлении культурных ценностей".

Нормы деятельности: культурный долг (переменные модели: "аскриптивность качеств" - "универсализм"),

нормы санкций: проявление уважения (переменные модели: "аффективная нейтральность" - "диффузность").

Тип А (адаптатор) : "качество - специальная (техническая) компетентность" (переменные модели: "универсализм" - "деятельность или результативность")

Нормы санкций: "одобрение" - "неодобрение" (переменные модели: "специфичность" - "аффективная нейтральность").

Тип И (интегратор) : качество - "лояльность"

Нормы деятельности: проявление солидарности (переменные модели: "партикуляризм" - "аскриптивность качеств"),

нормы санкций: диффузное признание (переменные модели: "диффузность" - "аффективность") .

Таким образом, мы получили краткое описание всех четырех типов участников функциональных подструктур.

Осталось еще потеоретизировать на тему о том, на каком месте в нашей культуре находятся отдельные подсистемы, исходя из ценностной конфигурации самой этой культуры. Большинство наших русских теоретиков-философов, а также внешних наблюдателей подчеркивают большое значение консерватизма и традиционализма в нашей культуре. Сохранение первоначальной модели характерно также и для нашей основной религии – Православия. Не напрасно "православный" чаще всего переводится на западные языки как "ортодоксальный". На Западе ортодоксии (как и консерватизму и традиционализму) придается довольно уничижительный смысл. Что такое традиция? Это в общественном сознании ассоциируется с чем-то неподвижным, устаревающим.

Но предположим, что мы как-то примирились с тем, что в нашей культуре консерватизм имеет довольно высокую ценность. Про оценку человека по качествам и диффузные отношения мы уже говорили выше, - это, кстати, особых страхов не вызывает. Тогда можно предположить, что по своей культуре мы должны тяготеть к "охранительству". И действительно, эта функция оказывается нам достаточно близка. И напротив, относительно целедостижителей мы имеем иронически-недоброжелательное представление: они "слишком деловые", вечно лезут вперед, суетятся, все рационализируют, к морали относятся без должного уважения. Отсюда понятно, как наше культурно определенное население расположится на оси Ц-Л: большинство окажется на Л, а те, кто твердо будут стремиться в Ц, будут оцениваться как акультурные элементы.

Сложнее - по оси А-И. Контингент, стремящийся в А (адаптаторы), должен обладать очень выраженными рациональными склонностями и складом характера как в подходе к делу (деятельности), так и в подходе к социальным объектам (к другим людям, что более сильно будет задевать наш "культурный элемент"). Значит, квадрат И (интегративная деятельность) больше должен соответствовать нашему культурному характеру. В принципе, так и оказывается, но только на уровне социальных групп . На уровне общества в целом наши интегративные таланты, а они у носителей нашей культуры безусловно есть, не проявляются. И причина этому - наша давно установившаяся вражда с собственным правительством.

Вражда эта началась еще в XVIII веке, когда образованным слоям нашего общества очень понравилась Великая французская революция и, как мне кажется, многие задались целью что-то такое повторить на нашей отечественной почве. Опять же, на основании того рассуждения: раз передовые нации так поступают, то мы должны их "догонять", стараясь поступать так же. Вот они свергли свою монархию и установили республику (демократию! свободу!), а мы продолжаем прозябать в верноподданных средневекового режима - скоро над нами смеяться в Европе будут... В течение XIX века эта идея превратилась в манию. Что бы ни случилось - виноват режим. Любой ценой надо его свергнуть. Общество неслось, как разогнавшийся под гору локомотив, в одном когда-то кем-то выбранном направлении, - и наконец достигло-таки вожделенной цели. На развалинах монархии установилась слабая демократия, которая в скором времени и передала свое место диктатуре самых радикальных элементов.

Если уж умеренную монархию не любили, делая ее ответственной за все несчастья и неудачи, то любить большевистскую диктатуру и вовсе было бы противоестественно. Но и свергнуть ее было не по силам: диктатуры обычно держатся крепко и жестокой рукой подавляют все попытки помешать их существованию. Так она и существовала, постепенно ветшая, слабея, коррумпируясь и деидеологизируясь, пока не рухнула под тяжестью собственных грехов. Казалось бы, вот теперь появилась возможность что-то организовать правильно, по собственным представлениям. А оказалось, что никаких представлений нет, есть только закоренелая и превратившаяся в идею фикс вражда к правительству как к имманентной сущности.

Не один десяток поколений вырос в этой идеологии борьбы с правительством. Ни верноподданными, ни просто подданными мы были уже не в состоянии себя чувствовать, только борцами и критиками. Поэтому наш исконный рефлекс к интеграции на уровне общества в целом не работает. Так что на уровне общества в целом мы имеем весьма большой охранительный слой, правда, пребывающий в довольно пассивном состоянии. Все-таки русофобская прививка сумела лишить наших охранителей перспективы. Ведь удалось же оболгать и дискредитировать не только такие понятия как "патриотизм", но и само понятие "Родины", "отчизны" сделать как бы сомнительными, якобы присущие отсталым людям, таким архаическим рептилиям, совкам и проч . Может быть, "бортовая качка" со временем оживит движение нашего государственного судна.

Но, еще раз подчеркнем, на уровне социальных групп, т.е. разного рода подсистем по преимуществу нижнего уровня мы являемся неплохими интеграторами. Собственно, именно эта сеть наших социальных ячеек, социальных кругов, родственных групп (значительно, правда, обедневших, поскольку большое число боковых ветвей родства теперь уже и за родство не считается) и держит на плаву наше кризисное в данный момент общество. Социальная группа, круг друзей и единомышленников - это именно то, что не подведет, когда человек попадает в трудное положение. Здесь, правда, многое можно было бы сказать об утере в молодых поколениях навыков формирования вокруг себя постоянного социального круга и сохранения социальных связей в течение длительного времени. Но это отдельная и большая тема, которую мы отчасти уже затрагивали и раньше.

См.: Касьянова Ксения. «О русском национальном характере». М., 1994.

Вполне возможно, что и в прошлом также не существовали.

Может быть, точнее их было бы определить как "целедостижителей", каковыми они для себя и являются

Здесь "ближний" - человек своего круга, принятый в систему диффузных отношений.

Правда, некоторое время назад И.Р.Шафаревич отметил, что впервые увидел слово "патриот", напечатанное в наших СМИ без кавычек !

Видное место среди наиболее известных социологов XX ве-ка принадлежит профессору Гарвардского университета Толкотту Парсонсу (1902-1979). В своем стремлении соз-дать общую теорию систем действия, опирающуюся на принципы изменения, интеграции и стабильности, он предлагал альтернативу марксистскому пониманию первенствующего значения революции и радикального преобразования мира. Единая идея его работ в том, что социальная реальность, несмотря на сложность и противоречивость, организована ра-ционально и обладает системным характером. С точки зрения Парсонса, социологическая теория занимается явлениями институционализации образцов ценностных ориентаций, а также мотивационными процессами, протекающими в социальной сис-теме.

Т. Парсонс считал, что основной проблемой социологии как теоретической дисциплины является исследование процессов ин-теграции социальных систем. Поэтому социология должна зани-маться широким кругом факторов и последствий «интегральных состояний» социальных систем самых различных уровней, начиная с семьи и малых групп, через промужеточные уровни локальных общностей и формальных организаций, и кон-чая обществами как таковыми и даже целыми системами обществ.

Социальная система в связи с этим рассматривается не как конкретное целое, а как определенный набор абстракций, полу-ченных логическим путем из конкретных форм взаимосвязи и по-ведения, исследуемых с точки зрения взаимодействия. А это озна-чает, что социальная система состоит из взаимодействий индиви-дов, каждый из которых одновременно является и действующим лицом (актором), имеющим определенные цели, установки, стрем-ления и т.п., и объектом ориентации как для других действующих лиц, так и для себя самого. Вместе с тем социальная система рас-сматривается Т. Парсонсом как «открытая», находящаяся в отно-шениях взаимозависимости и взаимопроникновения с рядом ок-ружающих систем.

Любую социальную систему можно представить в двух ее неразрывных аспектах. С одной стороны, она выступает как структура , т.е. как ряд единиц или компонентов со стабильными свойствами. В этом выражается статика систе-мы, составляющая объект ее синхронного аспекта исследования. С другой стороны, система предстает как ряд событий, процессов, в ходе которых нечто происходит, изменяя некоторые свойства и отношения между структурными единицами.

Эти изменения со-ставляют в своей совокупности динамику системы, служащую объектом диахронного аспекта ее исследования. Если рассматри-вать социальную систему с точки зрения ее структуры, то мини-мальной единицей такой системы является роль участвующего ин-дивидуального субъекта действия, а минимальное отношение пред-ставляет собой стандартизированное взаимодействие, когда ориен-тируясь на других, и наоборот, каждый является объектом для всех остальных. Таким образом, даже на самом своем элементарном уровне социальная система предстает в органической взаимосвязи структуры и событий, с ней происходящих, т.е. изменений, свя-занных с действием.

Из этого следует, что социальные системы рассматриваются не как агрегации взаимодействующих людей и проявляющих себя в поступках, а как сложные и целостные совокупности социальных действий людей, включающих в себя различные взаимодействия и изменения структур, возникающих в результате взаимодействий. «Мы предпочитаем использовать термин «действие», а не «пове-дение», - подчеркивает Т. Парсонс, — поскольку нас интересует не физическая событийность поведения сама по себе, но его образец, смыслосодержащие продукты действия (физические, культурные и др. - от простых орудий до произведений искусства, а также ме-ханизмы и процессы, контролирующие этот образец».

Т. Парсонс выделяет общую модель действия, названную им «единичным актом», который включает в себя два основных ком-понента:

1. Действующее лицо (актор), т.е. субъекта действия, наде-ленного стремлением действовать, имеющего определенные цели, способного описать способы их достижения и осуществить их.

2. Ситуационное окружение - изменяемые и неизменные факторы окружения, по отношению к которым направлено дейст-вие и от которых оно зависит.

Таким образом, действие предстает как некоторый процесс в системе «субъект действия - ситуация», имеющий мотивационное значение для действующего индивида или - в случае коллектива - для составляющих его индивидов. Это значит, что ориентация со-ответствующих процессов действия связана с достижением удов-летворения или уклонением от неприятностей со стороны соответ-ствующего субъекта действия. Поэтому отношение к ситуации со стороны субъекта действия носит мотивационный характер и свя-зано с удовлетворением или неудовлетворением как от самого действия, так и от полученного в результате его итога.

Кроме это-го, действующее лицо развивает систему ожиданий (экспектаций), относящихся к различным объектам ситуации. Эти ожидания мо-гут быть организованы только относительно его собственных потребностей - установок и вероятности удовле-творения или неудовлетворения в зависимости от альтернатив действия, которое может осуществить данное действующее лицо. Но в случае взаимодействия с социальными объектами в эту модель добавляются новые параметры. Часть ожиданий субъекта действия, а во многих случаях наиболее значительная их часть, сводится к вероятным реакциям «другого» на возможное действие «Я», что существенно влияет на собственные выборы «Я». Вследствие этого различные элементы ситуации приобретают специальные «значения» для «Я» в качестве «знаков» или «симво-лов», соответствующих организации (структуре) его системы ожи-даний. Такие знаки и символы, особенно там, где существует со-циальное взаимодействие, приобретают общее значение и служат средством коммуникации между действующими лицами.

Но когда возникают символические системы, способные стать посредниками в коммуникации, можно говорить о началах культуры, которая становится частью систем действия соответст-вующих действующих лиц. Поэтому Т. Парсонс рассматривает со-циальные системы только на таком уровне их развития, где систе-мы взаимодействия между действующими лицами и определен-ными ситуациями включают в себя общепринятую систему куль-турных символов. Таким образом, социаль-ная система состоит из множества индивидуально действующих лиц и их коллективов, взаимодействующих друг с другом в опре-деленной ситуации, а их отношение к ситуации, включая отноше-ние друг к другу, определяется и опосредуется системой общепри-нятых символов, являющихся элементами культуры.

Ситуационное окружение действующих субъектов состоит из определенного числа социальных, культурных и физических факторов, делающих возможным действие, но вместе с тем огра-ничивающих пространство совершаемого действующим лицом выбора.

Первым фактором ситуационного окружения, считает Т. Пар-сонс, является биологический организм, первичной структурной характеристикой которого выступает не анатомическое строение, а видовой тип организма, рассматриваемый с точки зрения физиче-ских требований органической жизни. Первичными среди этих проблем являются обеспечение пищей и жильем, а также разделе-ние на два пола, влияющего на все человеческие действия. С этим тесно связаны технологические процессы, очевидным образом служащие реализации человеческих потребностей и желаний. Этот фактор включает в себя общие органические про-цессы, которые обеспечивают адекватное функционирование лич-ности, в особенности в отношении к комплексам родства, места жительства и здоровья. А это означает, что данный фактор ситуа-ционного окружения рассматривается Т. Парсонсом не в физическо-биологическом смысле, а в смысле социетальном, т.е. преобразованном решающим влиянием социальной системы.

Вторым фактором ситуационного окружения действующей системы является, согласно Т. Парсонсу, система культуры. Яд-ром общества как системы, выступает структури-рованный нормативный порядок, посредством которого организу-ется коллективная жизнь популяции, т.е. всех членов общества. Этот порядок состоит из культурных объектов, представляющих собой символические элементы культурной традиции: идеи, веро-вания, ценности, нормы и правила. Именно он задает понимание члена общества, которое проводит различие между людьми, принадлежащими обществу и не принадлежащими к нему. Поэто-му для выживания и развития социальное сообщество должно под-держивать единство общей культурной ориентации, в общем раз-деляемой (хотя и не обязательно единообразно и единодушно) его членами в качестве основы их социальной идентичности.

Т. Парсонс подчеркивает социетальную сущность культур-ной системы. Несмотря на большие способности человеческого организма к обучению и к созданию отдельных культурных эле-ментов, ни один человек сам по себе, вне взаимодействия с други-ми людьми, не в состоянии создать культурную систему. Дело в том, что главные образцы культурных систем изменяются только на протяжении жизни многих поколений, их всегда придержива-ются относительно большие группы людей, они никогда не явля-ются принадлежностью одного или нескольких индивидов. Инди-вид всегда развивается так, что может внести в них побочное творческое (созидательное или разрушитель-ное) изменение. Именно общие культурные образцы, которых придерживается большинство членов общества, обеспечивают сис-темы действий высокоустойчивыми структурными опорами, ана-логичными той устойчивости, которую создает генетический код биологического вида.

Т. Парсонс считает, что в границах, определяемых биологи-ческими факторами, в частности генетикой, человека как опреде-ленного вида, и упорядочивающими культурными образцами, располагаются возможности для данных индивидов и их групп развивать независимые, свойственные только той или иной лично-сти, структурированные поведенческие системы. Поскольку инди-вид обучается определенным стереотипам, нормам и правилам по-ведения в контексте определенной культурной системы, его усвоенная посредством научения поведенческая система (которая в сущности своей является его личностью) имеет общие с другими личностями черты, например, язык, на котором он привык говорить.

Каждый индивид обладает генетически определенным био-логическим организмом, вместе с тем каждый индивид усваивает что-то из общей с другими индивидами культуры. Но в то же вре-мя его организм и его окружение - физическое, социальное и культурное — всегда в определенных аспектах уникальны. Поэтому личность в качестве определенной социальной системы не своди-ма ни к организму, ни к культуре. Личность, согласно Т. Парсонсу, образует аналитически независимую структуру, являющуюся третьей и важнейшей подсистемой более общей системы действия.

Структурная иерархия систем, считает Т. Парсонс, не огра-ничивается тремя названными системами - организмом, культурой и личностью , а включает в себя еще одну систему - социальную. Обладая относительной автономией друг от друга, эти системы включены в эволюционный процесс социальной интеграции. «Процесс социальной интеграции, хотя он внутренне связан с личностями взаимодействующих индивидов и образцами культурных систем, образует четвертую систему, которая аналитически независима как от систем личности и культуры, так и от организма».

Сама же социальная сис-тема образуется интеграциями человеческих индивидов, выступающих в качестве личностей, действующих в соответствии с нормативными предписаниями образцов культуры. Социальная система отличается «интегративным состоянием», ко-торое возникает в результате взаимодействий входящих в нее ин-дивидов, а ее важнейшей функцией является интегративная функция. Система действий, согласно Т. Парсонсу, выполняет несколь-ко взаимосвязанных функций.

Эти функции таковы:

1. Адаптация, нацеленная на установление отношений меж-ду системой действий и окружающей ее средой. С помощью адап-тации система: а) приспосабливается к окружающей среде и к ее ограничениям; б) приноравливает ее к своим потребностям.

2. Целедостижение заключается в определении целей сис-темы и мобилизации энергии и ресурсов для ее достижения.

3. Интеграция представляет собой стабилизирующий пара-метр системы. Она направлена на поддержание координации меж-ду частями системы, ее связности, на защиту ее от резких измене-ний и крупных потрясений, и осуществляет тем самым воспроиз-водство образца.

4. Любая система действий должна обеспечивать необходи-мую мотивацию своих акторов (действующих субъектов). Она располагает запасом мотиваций — накопителем и источником не- обходимой энергии. Эта функция направлена на обеспечение со-
хранения верности акторов нормам и ценностям системы и на то,

Из представленного рисунка видно, что биологический организм соответствует функции адаптации. Именно через ощущения устанавливаются контакты с внешним миром для: а) приспособления к нему; б) манипулирования им; в) преобразо-вания его.

Психологически индивидуальная система личности соот-ветствует функции целеполагания и целедостижения. Именно пси-хически своеобразная личность определяет цели, активизирую энергию и мобилизует ресурсы для их достижения.

Социальная система соответствует функции интеграции. Она создает солидарность взаимодействующих индивидов, отно-шениям между которыми свойственна склонность к конфликту и дезорганизации. Налагая ограничения на эти склонности, поддер-живая связность между индивидами, она приводит к интегративному состоянию.

Система культуры соответствует функции поддержания об-разца. Она предполагает или навязывает акторам — действующим субъектам — нормы, правила, идеалы, ценности, которые мотиви-руют их действия.

Раскрыв сущность и значимость каждого из четырех компо-нентов структурной иерархии систем, Т. Парсонс особо выделяет системообразующую роль культуры. Эта роль предопределяется тем, что в соответствии с системной иерархией, система более вы-сокого информационного уровня выполняет преобладающую роль в контроле над поведением других систем. А именно функция контроля является основой в системе культуры, которая представляет каждой личности, социокультурной группе и обще-ству в целом символически организованные культурные образцы, стандарты поведения, контролируя уровень их выполняемое в социальных действиях.

Человеческие действия являются «куль-турными», поскольку смыслы и намерения действий выражаются в терминах символических систем (включая коды, посредством ко-торых они реализуются в соответствующих образцах), связанных главным образом с языком как общей принадлежностью человече-ских обществ. Главные же образцы культурных систем обладают колоссальной устойчивостью, они изменяются только на протяже-нии жизни многих поколений, их всегда придерживаются относи-тельно большие группы людей, они не являются принадлежностью одного или нескольких индивидов. Эти образцы обладают всеобщей значимостью и именно вследствие этого они обес-печивают системы действий устойчивыми структурными опорами, в полной мере аналогичными тем, которые обеспечива-ются генетическими материалами вида.

Такая система культурных образцов создает устойчивые свя-зи для структурирования индивидов в единую социальную систе-му, поскольку научение человека образцам поведения происходит в контексте определенной культурной системы, а усвоенная им посредством обучения поведенческая система (которую Т. Парсонс называет его личностью) имеет общие с другими личностями черты, например, язык, на котором он привык говорить. И в то же время вследствие уникальности личности каждого человека его собственная поведенческая система оказывается уникальным ва-риантом культуры и ее специфическим образцом действия.

В силу того, что система культуры определяет основания для прав и запретов, которыми должна руководствоваться каждая лич-ность (разумеется, при сохранении своей уникальности и автоном-ности), именно эта система структурирует обязательства лично-стей перед социальной реальностью в значимые ориентации по отношению к остальному окружению и системам действия, физи-ческому миру, организмам, личностям и социальным системам. В кибернетическом смысле именно она занимает высшее место в системе действия, выполняя роль регулятора по отношению ко всем остальным системам - к социальной системе, личности и ор-ганизму. «Поэтому, - подчеркивает Т. Парсонс, - мы должны со-средоточиться на кибернетически высокоорганизованных структу-рах - культурной системе среды общества - для того, чтобы уви-деть главные источники широкомасштабных изменений».

Что же представляют из себя социальные системы ? Отвечая на этот вопрос, Т. Парсонс пишет: «Социальные системы - это системы, образуемые состояниями и процессами социального взаимодействия между действующими субъектами». В та-ких системах социальные действия субъектов (акторов) органиче-ски взаимосвязаны с социальными структурами, в которые акторы включены. «Структуру социальных систем можно анализировать, применяя четыре типа независимых переменных: ценности, нор-мы, коллективы и роли». Каждая из названных независи-мых переменных, являясь структурным компонен-том социальной системы, выполняет определенные функции в этой системе.

Ценности занимают ведущее ме-сто в том, что касается исполнения социальными системами функ-ций по сохранению и воспроизводству образца, т.к. они суть не что иное, как представления акторов о желаемом типе социальной системы, и именно они регулируют процессы принятия субъекта-ми действия определенных обязательств.

Нормы, существующие в обществе и выполняющие в нем основную функцию - интегрировать социальные системы - всегда конкретны и специализированы применительно к отдельным со-циальным функциям и типам социальных ситуаций. Они не только включают элементы ценностной системы, конкретизированные к соответствующим уровням в структуре социальной системы, но и подразумевают конкретные способы ориентации для действия в определенных функциональных и ситуационных условиях, специ-фичных для определенных индивидов, коллективов и ролей.

Коллективы представляют такие структурные компоненты социальной системы, для которых наиболее важна функция целедостижения. Т. Парсонс относит к числу коллективов далеко не все групповые скопления людей. Толпа, собирающаяся по случай-ному поводу, в его представлении коллективом не является. Кол-лектив как специфическая социальная общность, считает он, дол-жен отвечать двум критериям. Во-первых, он должен иметь опре-деленный статус членства, позволяющий проводить четкое разли-чие членов и не членов данного коллектива, критерий, при-меняемый от элементарной семьи до политических сообществ. Во-вторых, внутри коллектива должна существовать дифференциация его членов по статусами и функциям, так что от некоторых его членов ожидается, что они будут делать нечто определенное, а именно то, чего не ожидают от других.

Социальная роль - это такой структурный компонент соци-альной системы, который в первую очередь выполняет адаптив-ную функцию. С ее помощью определяется класс индивидов, ко-торые посредством взаимных ожиданий включаются в тот или иной коллектив. Поэтому роли охватывают основные зоны взаи-мопроникновения социальной системы и личности индивида. Од-нако отдельно взятая роль никогда не составляет единственную отличительную особенность конкретного индивида. Отец является особенным отцом только для своих детей; с точки зрения ролевой структурны всего общества он лишь один из социальной ко-горты отцов. Одновременно он участвует во множестве дру-гих видов взаимодействия, например, выполняет роль в про-фессиональной структуре в качестве учителя или адвоката.

Все названные структурные компоненты социальной систе-мы являются по отношению друг к другу независимыми переменными. Например, абстрактные ценности, такие как любовь, долг, справедливость, свобода, вовсе не всегда реализуются в одних и тех же нормах, коллективах и ро-лях при любых обстоятельствах. Точно так же многие нормы регу-лируют действия множества коллективов и ролей, но лишь в опре-деленной части их действий. Поэтому коллектив обычно функ-ционирует под контролем большого числа специальных норм. И, тем не менее, социальные системы состоят из различных комбина-ций структурных компонентов. Чтобы эффективно действовать, коллективы и роли должны руководствоваться кон-кретными ценностями и нормами, а сами ценности институциона-лизируются в той мере, в какой они воплощаются в жизнь конкретными коллективами и индивидами, выполняющими опре-деленные роли.

В теоретической социологической конструкции, разработан-ной Т. Парсонсом, четыре структурных компонента социальной системы оказываются органически связанными с четырьмя основ-ными функциями, выполняемыми системами действия, охаракте-ризованными выше, и с основными аспектами процесса развития, которых также четыре. Все это вместе взятое в своем непрестан-ном взаимодействии приводит к формированию четырех основных подсистем в системе общества. Так, подсистема сохранения и воспроизводства образца преимущественно касается отношений общества с культурной реальностью; целедостиженческая, или по-литическая, подсистема, затрагивает главным образом отношения с личностными системами; адаптивная, или экономическая, под-система охватывает отношения с поведенческим организмом и че-рез него с материальным миром (эти взаимосвязи отражены на рис.12.

имеет определение «обязательств, вытекающих из лояльности по отношению к социетальному коллективу как для его членов в це-лом, так и для различных категорий дифференцированных стату-сов и ролей внутри общества». Причем особую важность пред-ставляют «отношения между лояльностями подгрупп и индивидов по отношению к социетальному коллективу, то есть всему обще-ству». Характеризуя структуру социетального сообщества, Г. Парсонс отмечает, что оно представляет собой сложную сеть взаимопроникающих коллективов и коллективных лояльностей; систему, для которой характерны дифференциация и сегментация. Так, например, семейные ячейки, деловые фирмы, церкви, учебные заведения и т.п. отделены друг от друга, т.е. дифференцированы.

С иерархической точки зрения, подчеркивает Т. Парсонс, нормативное упорядочение социетального сообщества в терминах членства подразумевает существование стратификационной шка-лы, т.е. шкалы признаваемого и легитимизированного престижа входящих в это сообщество в качестве членов его, коллективов, отдельных лиц, а также их статусов и ролей. В стратификацион-ных механизмах социальной дифференциации существенную роль традиционно играли родовые коллективы, этнические группы, со-словия, социальные классы. Однако в современном обществе, счи-тает Т. Парсонс, индивиды во все большей мере высвобождаются из таких коллективных уз, а это существенно изменяет характер современных систем стратификации.

Кроме стратификационных компонентов в структуру социе-тального сообщества включается также граж-данство, особенно значимое для современных демократических обществ, религиозная, политическая, экономическая системы, а также высокоразвитая правовая система, занимающая центральное место в стабильном социетальном сообществе. В своей общей теории действия Т. Парсонс движется от рассмотрения индивидуального выбора, осуществляемого актором, к общей концепции действия, к рассмотрению действующей систе-мы.

Эта общая система действия структурирована и представлена взаимодействием четырех охарактеризованных «аналитически от-личимых» подсистем: биологической, культурной, личностной и социальной. Все они оказывают влияние на действие, каждая из них стремится к поддержанию своих границ и к интеграции, обме-нивается информацией с другими подсистемами. В иерархии систем действия высшее место занимает культурная система, которая обладает наивысшим организационным потенциалом, вследствие чего оказывает наибольшее контролирующее влияние на другие системы действия. Именно она осуществляет легитимацию обще-ственного нормативного порядка, определяет основания сущест-вующих в обществе прав и запретов, прежде всего, требует использования власти.

В результате включенности индивидуальных действий мно-гих акторов в единую действующую систему, каждый индивид, взаимодействуя с другими, приходит к ожиданию определенных действий от других индивидов в определенных ситуациях. Такое ожидание во взаимодействии с другими акторами и их экспектациями приводит к возникновению определенных пра-вил, норм и общепринятых ценностей, помогающих регулировать и гарантировать характер ответных реакций.

Все это вместе взятое создает сложную «сеть позиций», систему «ролевых статусов», каждому из которых приписывается определенное ожидаемое по-ведение, а также поощрение или наказание за соответствие или не-соответствие этим ожиданиям. Решающую же роль в упорядочи-вании и организации совместной деятельности индивидов - акто-ров принадлежит нормативным образцам, ценностям и идеалам культуры. Именно система культуры легитимирует, упорядочива-ет, нормирует действия индивидов, делает обоснование для оценки их как правильных или неправильных, соответствующих или не-соответствующих действующим в обществе правилам и нормам.

Каждая из действующих в обществе систем, в свою очередь, также сложно структурирована на ряд взаимосвязанных подсистем, выполняющих специфические интеграционные и дифференциро-ванные функции. Так, внутри социальной системы функцию адап-тации осуществляет экономическая подсистема, функцию целедостижения — политическая подсистема, функцию интеграции - пра-вовая подсистема и существующие в обществе обычаи, а функцию поддержания образца и тем самым воспроизводства структуры — подсистема культуры.

Свою теорию социального действия и социальных систем Т. Парсонс использовал в качестве методологической основы для анализа исторического процесса эволюции обществ. Он выдвинул и обосновал идею всеобщей направленности развития общества через «процессы, усиливающие адаптивную способность либо внутри общества путем порождения нового типа структуры, либо через культурное проникновение и вовлечение других факторов в комбинации с новым типом структуры, внутри других обществ». Важнейшую роль в этом процессе играет дифференциация, в ходе которой определенная подсистема, обла-дающая определенным местом в обществе, разделяется на новые элементы и системы, различающиеся как по структуре, так и по функциональному значению для более широкой системы.

Возь-мем, например, организацию хозяйства в крестьянских общинах. Последняя является одновременно и местом проживания и первичной единицей сельскохозяйственного производства. В более слож-но организованном индустриальном обществе подавляющая часть производственной деятельности осуществляется в специализиро-ванных местах — на заводах, в офисах и т.п., а люди, занятые в них, одновременно с этим, являются членами семейного домашнего хо-зяйства, отделенного от их основной работы. Таким образом, два набора ролей и коллективов дифференцируются, а их функции разделяются. К тому же экономическое производство на заводе, как правило, более эффективно, чем в домашнем хозяйстве. Здесь проявляется процесс адаптивного усиления цикла эволюционного развития общества.

Однако процесс дифференциации приводит к воз-никновению новых проблем, связанных с интеграцией системы. Например, в индустриальной системе, где есть работа по найму и профессиональная занятость, глава дома не в состоянии кон-тролировать производство в рамках своей роли, определяемой род-ством. Производственные и домашние структуры должны быть скоординированы внутри более широкой системы, т.е. требу-ют усиления процессов интеграции, осуществляемой высшим клас-сом (собственников), который обходится с низшим классом как с гражданами второго сорта. А это требует формирования новых норм и образцов поведения, которые более подходят для нового ти-па возникающей более сложной системы, т.е. приводит к изменени-ям в культуре, выполняющей функцию поддержания образца.

По такой именно схеме, считает Т. Парсонс, осуществляется переход от «первобытного» общества к «промежуточному», и от него — к «современному». Переход от «примитивного» общества к «промежуточному» определяется возникновением письменности, социальной стратификации и культурной легитимизации. Переход от этого общества к современному связан с формированием ры-ночной экономики, дифференциацией экономической и политиче-ской подсистем, формированием административной бюрократии и демократизацией избирательной системы.

На более позднем этапе развития современного общества должно произойти, согласно взглядам Т. Парсонса, отделение «социального сообщества» от по-литической системы, и, наконец, благодаря начинающейся образо-вательной революции, - отделение от «социального сообщества» подсистемы воспроизводства структуры и поддержания культур-ного образца, т.е. системы культуры. Именно кодовые элементы нормативных структур, воплощенных в системе культуры, высту-пают, по Т. Парсонсу, критериями разделения, или водоразделами между главными стадиями развития общества.

Современное понятие "политическая система" стало интенсивно формироваться в западной политической науке 50–60-е гг. прошлого века, а в нашей стране – начиная с 1970-х гг. На выработку общего понятия "политическая система" решающее влияние оказали:

• осмысление сложности и многомерности отношений власти;
• осознание внутренней взаимосвязи структур и процессов;
• несводимость проблемы власти к государственным структурам.

В чем ценность введения в научный оборот понятия "политическая система"? Во-первых, в моделировании власти как сложной общественной системы. Во-вторых, сторонники системного анализа власти положили начало видения постоянной динамики власти и общества, их способности взаимовлияния. В-третьих, с введением в научный оборот термина "политическая система" получил развитие позитивистский взгляд на власть. Акцент делается не на том, какова сущность власти, а на том, каковы ее конкретные функции и как она их реализует. Современное понимание политической системы связано с разработкой вопросов власти на основе структурно-функционального, информационно-коммуникативного и системного подходов.

Понятие "система" в изучение общества использовал Т. Парсонс. Суть его теории заключается в том, что общество представляет собой сложную открытую систему, где взаимодействуют четыре подсистемы: экономическая, политическая, социальная и духовная, которые находятся в отношениях взаимозависимости и взаимообмена. Всякая из этих подсистем выполняет определенные функции, реагирует на требования, которые поступают изнутри или извне. Вместе они обеспечивают жизнедеятельность общества в делом. Экономическая подсистема отвечает за реализацию потребностей людей в потребительских товарах (функция адаптации). Функция политической подсистемы заключается в определении коллективных интересов и целей, мобилизации ресурсов на их достижение. Социальная подсистема обеспечивает поддержание устоявшегося образа жизни, передачи норм, правил и ценностей, которые становятся важными факторами мотивации поведения личности (функция устойчивости и самосохранения). Духовная подсистема осуществляет интеграцию общества, устанавливает и сохраняет связи солидарности между ее элементами. Значение теории Т. Парсонса заключается в том, что он заложил основы системного и структурнофункционального подходов к исследованию политики.

В политологии разработано несколько моделей функционирования политической системы. Рассмотрим модели американских ученых Д. Истона, Г. Алмонда, К. Дойча.

Основателем системного подхода в политической науке принято считать Д. Истона (род. 1917). Он в своих работах "Политическая система" (1953), "Системный анализ политической жизни" (1965), "Анализ политической структуры" (1990) и других разрабатывает теорию политической системы. Для него политика – сфера относительно самостоятельная, но состоящая из взаимосвязанных элементов. С одной стороны, политика является частью более широкой целостности – общества. В этом качестве она должна реагировать прежде всего на внешние импульсы, поступающие в систему, и предотвращать возникающие конфликты и напряжение между членами общества. С другой стороны, она участвует в распределении материальных и духовных ресурсов и побуждении к принятию этого распределения ценностей и благ между индивидами, группами. Важной является способность и возможность политической системы к собственному реформированию и изменению окружающей среды.

Политическая система – это организм, саморазвивающийся и саморегулирующийся за счет связи с внешней средой. Используя элементы общей теории систем, Д. Истон пытается выстроить целостную теорию, основанную на изучении "прямых" и "обратных" связей между политической системой и ее внешней и внутренней средой и представляет политическую систему как механизм преобразования идущих от общества социальных импульсов (требований или поддержки) в политические решения и действия. Д. Истон называет политическую систему "машиной по переработке решений". Для построения своей теоретической модели привлекаются четыре базовые категории: "политическая система", "среда", "реакция" системы на воздействие среды, "обратная связь" или воздействие системы на среду (рис. 6.1).

Рис. 6.1.

Д. Истон поставил во главу угла вопрос о самосохранении, поддержании стабильности политической системы в условиях непрерывно изменяющейся окружающей среды. Обмен и взаимодействие политической системы со средой осуществляется по принципу "вход" – "выход". Он различал два типа входа: требование и поддержка.

Требования могут касаться распределения материальных благ и услуг (о заработной плате, здравоохранении, образовании и т.д.); регулирования поведения акторов политического процесса (безопасность, протекционизм и т.д.); коммуникации в информации (свободный равный доступ к информации, демонстрации политической силы и т.д.). Но это не значит, что политическая система должна удовлетворить все обращенные к ней требования, тем более что это невозможно и практически. Политическая система может действовать весьма самостоятельно при принятии решений.

Поддержку Д. Истон считает главной суммой переменных, связывающих систему с окружающей средой. Поддержка выражается в материальной (налоги, пожертвования и т.д.) и нематериальной (соблюдение законов, участие в голосовании, уважение к власти, исполнение воинской обязанности и т.д.) формах. Д. Истон выделяет также три объекта поддержки: политическое общество (группа людей, связанных друг с другом в одной структуре благодаря разделению деятельности в политике); политический режим (основными компонентами которого он считает ценности, нормы и структуры власти); правление (сюда он относит людей, участвующих в делах политической системы и признанных большинством граждан ответственными за свою деятельность).

Независимо от происхождения требования и поддержки становятся частью политической системы и должны учитываться в процессе функционирования власти. Требования имеют тенденцию ослаблять политическую систему. Поддержка ведет к усилению политической системы.

Выход информации выражает способы реагирования системы на окружающую среду и косвенно на себя. "Исходящие" импульсы осуществляются в виде решений и политических действий (создание законов и норм, распределение ценностей и услуг, регулирование поведения и взаимодействия в обществе и др.). По Д. Истону, они обусловлены самой сущностью и природой политической власти и являются главным предназначением политической системы. Если решения и действия соответствуют ожиданиям и требованиям многочисленных слоев общества, то поддержка, оказываемая политической системе, усиливается. Решения и действия весьма трудно находят понимание и поддержку тогда, когда власть индифферентна к требованиям членов общества и уделяет внимание только своим собственным требованиям и идеям. Такие политические решения могут иметь негативные последствия, что может привести к кризису политической системы.

Основными средствами, с помощью которых можно справиться с напряженностью в политической системе, Д. Истон считает адаптацию, самосохранение, переориентировку усилий, изменение целей и др. А это возможно лишь благодаря способности власти реагировать на поступающие в систему импульсы "обратной связи". Обратная связь является одним из механизмов устранения кризисных или предкризисных ситуаций .

Политическая система может быть подвержена многочисленным воздействиям, идущим от окружающей среды. Эти воздействия бывают различной силы и направленности. Если импульсы слабые, то политическая система не имеет достаточной информации для принятия решений. Иногда воздействие может быть сильным, но односторонним, и тогда властные структуры принимают решения в интересах каких-либо слоев, групп, что может привести к дестабилизации политической системы. Ошибочные решения неизбежны также из-за перенасыщенности системы информацией, идущей сильными импульсами из внешней среды.

Таким образом, политическая система, согласно модели Д. Истона, – это постоянно изменяющаяся, функционирующая, динамическая система, направленная от входа к выходу и замкнутая стабилизирующей обратной связью.

Иной вариант анализа политической системы предложил Г. Алмонд в своих работах "Политика развивающихся регионов" (1966), "Сравнительная политика: концепция развития" (1968), "Сравнительная политика сегодня" (1988). При исследовании способов сохранения и регулирования политической системы он нс только дополняет и развивает взгляды Д. Истона, но и использует структурно-функциональный метод и рассматривает политическую систему как совокупность взаимодействующих ролей и функций всех структур, ее составляющих (законодательная, исполнительная, судебная ветви власти, чиновничество, политические партии, группы давления) . Г. Алмонд сосредоточивается не на собственных структурных элементах политической системы, а на связях политической системы с окружающей средой. Базовым в его концепции является понятие роли (вместо организации, института, группы). Именно от роли зависит содержание формальных и неформальных взаимодействий, вырабатывающих политическую культуру общества, которую автор считал решающей для развития всего комплекса властных отношений.

С точки зрения Г. Алмонда, политическая система – это система взаимодействия различных форм политического поведения государственных и негосударственных структур, в анализе которых выделяются два уровня – институциональный (политические институты) и ориентационный, включающий два уровня: информационно-коммуникативный и нормативно-регулятивный (совокупность моральных, правовых и политических норм). Модель Г. Алмонда учитывает психологические, личностные аспекты политических взаимодействий, импульсы, поступающие не только извне, от народа, но и от правящей элиты. По его мнению, при исследовании политической системы необходимо учитывать то, что каждая система имеет свою собственную структуру, но все системы осуществляют одни и те же функции.

Г. Алмонд в своей модели политической системы выделяет три уровня групп функций, связывая их деятельностью отдельных структурных элементов (институтов, групп, индивидов). Первый уровень – "уровень процесса", или "уровень входа", – связан с воздействием среды на политическую систему. Это может проявляться в осуществлении функций (рис. 6.2), реализуемых посредством институтов политической системы. С помощью этих функций формируются и распределяются по степени важности и направленности требования граждан. Эффективное функционирование механизма агрегирования способствует снижению уровня требований к политической системе и усилению поддержки.

Рис. 6.2.

Во второй уровень вошли функции системы, в ходе реализации которых происходит процесс адаптации общества к политической системе и определяется степень устойчивости самой политической системы. Функция политической коммуникации занимает специфическое место, поскольку обеспечивает распространение, передачу информации как между элементами политической системы, так и между политической системой и окружающей средой.

Функции выхода информации или функции конверсии состоят из установления правил (законодательная деятельность), применения правил (исполнительная деятельность правительства), формализации правил (придание им юридического оформления), непосредственного выхода информации (практическая деятельность правительства по осуществлению внутренней и внешней политики).

Далее через обратную связь можно проверить устойчивость политической системы, поскольку результаты деятельности управления, регулирования общественных ресурсов должны как-то изменить социальную среду, что в итоге может усилить или ослабить ее стабильность и эффективность.

В модели Г. Алмонда политическая система предстает как совокупность политических позиций и способов реагирования на определенные политические ситуации с учетом множественности интересов. Важнейшей является способность системы развивать популярные убеждения, взгляды и даже мифы, создавая символы и лозунги, маневрировать ими с целью поддержания и усиления необходимой легитимности во имя эффективного осуществления функций. Важной особенностью политической системы является ее многофункциональность и смешанность в культурном смысле.

Для реализации функций или ролей политическая система должна иметь достаточные возможности, которые условно можно подразделить на следующие типы: экстракционные, регулирующие, дистрибутивные, интегральные и символизирующие.

Экстракционная возможность политической системы – это ее способность извлекать из общества природные и человеческие, интеллектуальные и физические ресурсы: вовлечение людей в политику в качестве избирателей, государственных служащих и активистов; налогообложение; пожертвования и др. механизмы пополнения бюджета институтов политической системы.

Регулятивная возможность – это способность управлять, регулировать, координировать поведение индивидов и групп, обеспечивать эффективное политическое управление и взаимодействие с гражданским обществом. Осуществляется она через законы, распоряжения, приказы, установление размеров процентных ставок на кредиты и налогообложение, обработку общественного мнения и др. Чем эффективнее и шире осуществляется экстракционная возможность, тем сильнее зависимость политической системы от гражданского общества, но тем шире и сфера ее регулирующей возможности.

Дистрибутивная возможность – это возможность возникновения социального государства, перераспределяющего национальное богатство, создания широкого общественного контроля за распределением благ и ресурсов.

Интегральная возможность – это способность политической системы адекватно реагировать на изменение внешних условий и внутреннего состояния, быстро адаптироваться к ним, что делает систему устойчивой и способной к саморазвитию.

Символизирующая возможность – способность обращаться к населению с популярными лозунгами, создавать символы и нужные стереотипы мышления. От этого зависит степень консолидации общества, а значит, и реализации всех других функций политической системы.

Таким образом, через специализацию и разделение политических ролей и функций обеспечивается стабильность не только самой политической системы, но и всего общества, его способность к адаптации в изменившихся условиях.

Принципиально иной подход к исследованию политической системы предложил американский политолог К. Дойч (1912–1992), разработав ее информационно-кибернетическую (или информационно-коммуникативную) модель. В работе "Нервы управления: модели политической коммуникации и контроля" (1963) он рассмотрел политическую систему как достаточно сложную сеть информационных потоков и коммуникативных связей, построенную на принципе обратной связи. Целями политической системы является обеспечение постоянного развития и динамического равновесия между интересами всех политических групп. Эффективность функционирования политической системы зависит от количества и качества поступающей информации, уровня тех или иных политических агентов, решаемых задач, особенностей процесса переработки, передачи и хранения цепи сообщений и других факторов, а также от состояния ее коммуникационных сетей.

Политическая система как коммуникационная сеть включает четыре основных, последовательно расположенных блока, связанных с различными фазами прохождения информационно-коммуникационных потоков, составляющих единый информационно-коммуникационный процесс управления обществом: прием информации, оценка и отбор информации, принятие решений, реализация решений и обратная связь (рис. 6.3).

Рис. 6.3.

На первом этапе формируется блок информационных данных, составленных на основе использования информации, поступающей из разнообразных источников: открытых и закрытых, официальных и неофициальных, государственных и общественных. Политическая система принимает информацию через так называемые рецепторы (внешние и внутриполитические). Это информационные службы, центры формирования и изменения общественного мнения и др. При этом в политическую систему должна поступать как внешняя информация, так и внутренняя. Эта информация порой жестко не привязана к последующей формулировке целей государственной политики. В этом блоке происходит селекция, систематизация и первичный анализ поступающих информационных данных и их кодирование.

На втором этапе происходит дальнейшая обработка, оценка и переработка уже отобранной информации, которая поступила в блок "памяти и ценностей". Здесь происходит соотношение полученной информации с доминирующими ценностями, нормами и стереотипами, со сложившейся ситуацией, предпочтениями правящих кругов, а также сравнение с уже имеющимися данными. К. Дойч одним из первых рассмотрел в модели политической системы блок "памяти и ценностей", в котором результаты обработки информации подвергаются дополнительному преобразованию, после чего уже поступают в центр принятия решений.

В третьем блоке принимаются соответствующие решения по регулированию текущего состояния системы. Правительство принимает решение после получения итоговой оценки степени соответствия текущей политической ситуации основным приоритетам, задачам и целям политической системы. К. Дойч рассматривает правительство как субъект государственного управления, который мобилизует политическую систему путем регулирования информационных потоков и коммуникационных взаимодействий системы и среды, а также отдельных блоков внутри самой системы.

На четвертом этапе исполнители (эффекторы) реализуют принятые правительством решения. "Эффекторы" не только выполняют принятые решения, но и информируют систему о результатах реализации решений и о состоянии самой системы, т.е. подают на вход системы новую информацию – сигнал "обратной связи". Таким образом, новая информация через механизм "обратной связи" вновь попадает на "вход" и выводит всю систему на новый виток функционирования. Обратная связь играет в системе стабилизирующую роль.

По мнению К. Дойча, с помощью предложенной информационно-коммуникационной модели можно вполне достоверно оценить реальность политических систем, поскольку они во многом зависят от качества самых разнообразных коммуникаций: передачи информации от управляющих к управляемым объектам и обратно, между блоками политической системы и окружающей средой. К. Дойч выделяет три основных типа коммуникации: личные, неформальные коммуникации; коммуникации через организации; коммуникации через СМИ.

На качество и скорость коммуникации оказывает влияние тип политической системы. В условиях демократического режима производство, передача и использование информации не встречают искусственных препятствий в виде цензуры, ограничения свободы слова, собраний, деятельности партий и общественных организаций и др. В авторитарной политической системе скорость передачи информации из блока в блок и степень информированности граждан о решениях политической системы намного ниже ввиду постоянного контроля и цензуры и других препятствий.

Анализируя успешность функционирования политической системы в процессе управления обществом, К. Дойч вывел следующие закономерности – возможность успеха обратно пропорциональна информационной нагрузке и запаздыванию реакции системы; зависит от величины приращения реакции на изменения; зависит от способности структур власти видеть перспективу и предпринимать необходимые действия в случае появления угроз достижению цели.

Концепция политической системы, разработанная Д. Истоном, Г. Алмондом, К. Дойчем, расширила возможности политологической теории в исследовании проблемы взаимодействия общественной структуры и политических институтов, социальной среды и центров принятия решений. Эти концепции адаптировали системный, коммуникативный и структурно-функциональный подходы к анализу политической жизни и придали динамический характер изучению совокупности институтов государства и их активного взаимодействия с обществом.

Существуют и другие варианты теории политической системы. Выделяется, например, теория политической системы Д. Трумэна, исходящая из постулатов теории "групп давления", теория Г. Пауэлла и М. Каплана, представляющая собой попытку перенесения основных положений концепции Д. Истона из сферы внутриполитической жизни конкретной страны в сферу внешних отношений. Существует теория функциональной политической системы, построенная на основных постулатах социальной системы Т. Парсонса, теория политической системы как специфической, активной структуры и др.

Ч. Эндрейн развил так называемое культурологическое направление понимания политики. Он положил в основу политики культурные характеристики, определяющие поведение людей и функционирование институтов политической системы. Структура политической системы представлена им тремя частями – культурные ценности, властные структуры и поведение граждан. Тип политической системы определяется уровнем развития политической культуры. Именно культурные ценности играют определяющую роль в развитии общества .

Политическая система, функционирующая в условиях постоянного изменения баланса сил и интересов, решает проблему обеспечения общественной динамики в рамках устойчивости и законности, поддержания порядка и политической стабильности.

• Easton D. A. Framework for Political Analysis. N. Y., 1965. P. 112.
• Easton D. An Approach to the Analysis of Political Systems // Political System and Change. Princeton, N. J., 1986. P. 24.
• Almond Gabriel A. The Political of Developing Areas / Gabriel A. Almond and James Coleman, Princeton, NJ.: Princeton University Press, 1960. P. 7.
• Deutsch К. The Nerves of Government Modesl of Political Communi" cation and Control. N. Y., 1963.
• Эндрейн Ч. Ф. Сравнительный анализ политических систем. М., 2000. С. 19-20.